Питт испытал огромное облегчение, когда яхта внизу погрузилась во мрак. Некогда было искать трос от буя, поэтому они поднимались, ориентируясь по пузырям своего дыхания. Вода быстро превратилась из коричневочерной в свинцово-зеленую. Наконец они вырвались на поверхность и оказались в пятидесяти ярдах от „Хоки Джамоки“ ниже по течению.
Сандекер и механики на борту сразу увидели их и быстро потянули трос. Сандекер приложил ладони ко рту и крикнул:
— Держитесь, мы вас вытащим!
Питт помахал, довольный тем, что может лежать и отдыхать. Он слишком устал, чтобы что-нибудь делать; просто плыл по течению и смотрел, как уходят назад деревья на берегу. Через несколько минут их с Джордино подняли на палубу старого судна для ловли моллюсков.
— Это „Орел“? — спросил Сандекер, не в силах сдержать любопытство.
Питт не отвечал, пока не снял маску.
— Да, — сказал он наконец, — „Орел“.
Сандекер не мог заставить себя задать вопрос, который вертелся у него в голове. И уклончиво спросил:
— Нашел что-нибудь, о чем стоит рассказать?
— Внешне никаких повреждений. Судно стоит прямо, киль на два фута погрузился в ил.
— Никаких признаков жизни?
— Снаружи нет.
Было очевидно, что Питт не собирается ничего сообщать, если его не спросят. Его здоровый загар казался необычно бледным.
— Внутри что-нибудь видел? — спросил Сандекер.
— Слишком темно, чтобы что-нибудь разглядеть.
— Ладно, черт побери, поговорим откровенно!
— Ну, раз уж вы соизволили спросить, — с каменным лицом ответил Питт, — на этой яхте мертвецов больше, чем на кладбище. Машинное отделение забито ими от палубы до потолка. Я насчитал двадцать один труп.
— Боже! — выдохнул Сандекер в страхе. — Кого-нибудь узнал?
— Тринадцать — члены экипажа. Остальные вроде бы штатские.
— Восемь штатских? — Сандекер был ошеломлен. — И ни один не показался вам знакомым?
— Думаю, даже собственная мать не смогла бы их опознать, — сказал Питт. — А что? Я должен кого-то из них знать?
Сандекер покачал головой.
— Не знаю.
Питт никогда не видел адмирала в таком смятении. Его броня распалась. Проницательные умные глаза выдавали потрясение. Питт заговорил, наблюдая за реакцией:
— Если бы спросили мое мнение, я бы сказал, что кто-то загасил половину китайского посольства.
— Китайского? — Глаза неожиданно стали острыми, как ледорубы. — О чем ты?
— Семь из восьми штатских — из восточной Азии.
— Ошибки быть не может? — Сандекер обретал твердую почву. — Видимость плохая.
— Видимость была десять футов. И я хорошо представляю разницу в разрезе глаз азиата и европейца.
— Слава богу! — с облегчением сказал Сандекер.
— Я был бы очень вам признателен, если бы вы сообщили мне, что именно я мог там внизу увидеть.
Взгляд Сандекера смягчился.
— Я у вас в долгу и должен бы объяснить, — сказал он, — но не могу. Вокруг нас происходят события, о которых мы не должны знать.
— У меня есть собственный проект, — холодно сказал Питт. — И это меня не интересует.
— Да, Джулия Мендоза. Я понимаю.
Питт достал что-то из рукава своего мокрого костюма.
— Вот, едва не забыл. На одном трупе я нашел это.
— Что это?
Питт показал промокший бумажник. Внутри оказалась непромокаемая карточка с фотографией. Напротив на фоне щита — надпись „Удостоверение агента секретной службы“.
— Его звали Брок, Лайл Брок, — сказал Питт.
Сандекер без комментариев взял бумажник. Взглянул на часы.
— Мне нужно связаться с Сэмом Эмметом из ФБР. Теперь это его проблема.
— Вы не сможете так легко от этого избавиться, адмирал. Мы оба знали, что НПМА попросят поднять „Орел“.
— Вы, конечно, правы, — устало сказал Сандекер. — Я снимаю вас с этого проекта. Делайте то, что должны. Подъемом будет руководить Джордино.
Он повернулся и пошел в рубку, чтобы позвонить на берег.
Питт долго стоял, глядя на темную воду реки, вспоминая ужасное зрелище, открывшееся внизу. В памяти всплыла строчка из поэмы о старом мореходе: „Призрачный корабль с призрачной командой, и некуда ему идти“.
* * *
На восточном берегу реки, скрываясь в густых зарослях ясеней, мужчина во вьетнамском маскировочном комбинезоне не отрывал глаз от видоискателя видеокамеры. От жаркого солнца и высокой влажности по его лицу стекали ручейки пота. Он не обращал внимания на неудобства и продолжал снимать; увеличил изображение, так что весь миниатюрный экран видоискателя занял торс Питта. Потом снял лодку, по несколько секунд останавливаясь на каждом из экипажа.
Через полчаса после того как ныряльщики поднялись на борт, к „Хоки Джамоки“ подошел целый флот кораблей береговой охраны. Кран поднял с одного из кораблей большой буй и поставил его над тем местом, где лежал „Орел“.
Когда разрядились батарейки, невидимый оператор аккуратно упаковал оборудование и растворился в наступивших сумерках.
Глава 31
Питт сосредоточенно смотрел в меню, когда мэтр ресторана „Позитано“ на Фэйрмонт-авеню подвел к его столику Лорен. Она двигалась со спортивным изяществом, кивая знакомым по Капитолию, обмениваясь несколькими словами с теми, кто обедал среди фресок и винных стоек.
Питт поднял голову, и их глаза встретились. Она ответила на его оценивающий взгляд ровной улыбкой. Он встал и подвинул ей стул.
— Выглядишь отвратительно, — сказал он.
Лорен рассмеялась.
— Ты продолжаешь меня удивлять.
— Чем же?
— То ты джентльмен, то хам.
— Я слышал, женщинам нравится разнообразие.
Ее глаза, ясные и мягкие, улыбались.
— Но надо отдать тебе должное. Ты единственный знакомый мне мужчина, который не пресмыкается передо мной.
Питт заразительно улыбнулся.
— Это потому, что мне от тебя не нужно никаких политических услуг.
Она скорчила гримаску и открыла меню.
— Мне некогда развлекаться. Нужно вернуться в офис и ответить на тонну почты. Что тут хорошего?
— Я хотел попробовать рыбный суп.
— Весы сегодня сказали мне, что я набрала фунт. Думаю, я обойдусь салатом.
Подошел официант.
— Что будешь пить? — спросил Питт.
— Заказывай ты.
