История Мадагаскара также представляет особый интерес. Официально ее отсчет начинался с седьмого века — тогда банту, разбив поселки на северной оконечности острова, начали торговать с проезжими арабскими купцами. Однако археологические находки последних десятилетий навели ученых на мысль, что первые поселенцы прибыли с индонезийского острова Сулавеси, в период между двухсотым и пятисотым годами нашей эры.
На протяжении следующих одиннадцати веков Мадагаскар напоминал плавильный котел всевозможных наций. В основном тут жили португальцы, индийцы, арабы, сомалийцы… А потом наступила эпоха Великих географических открытий — и началась драка за Африку. На остров хлынули европейские колонисты и пираты; к концу восемнадцатого века здесь сменилось несколько правящих династий, пока, при поддержке Британии, власть в свои руки не взял клан из народа мерина, установив единоличное господство на большей части Мадагаскара почти на сто лет. Вскоре остров приглянулся французам, и в тысяча восемьсот восемьдесят третьем году разгорелась франко-малагасийская война. В тысяча восемьсот девяносто шестом Франция аннексировала Мадагаскар, выслав королевскую семью в Алжир.
Убедившись, что ничего не забыли, Фарго забросили рюкзаки на спину и осмотрелись по сторонам. От аэропорта Антананариву, с центральных, тянущихся с севера на юг нагорий, шоссе номер два привело их к восточным прибрежным низинам, где они сейчас и стояли. Вдоль побережья зеленела лента влажных тропических лесов, шириной в две мили; в ущельях, подпертых, точно контрфорсами, стапятидесятифутовыми крутыми склонами, сверкали каскады водопадов. За спиной тянулся канал Пангалан — цепочка природных и искусственных бухт и озер, соединенных между собой сетью каналов.
Как раз на этом участке Пангалана Сэм и Реми надеялись отыскать место, которое Блэйлок отметил загадочной надписью. Оттуда останется только отмерить 1442 промежутка (они полагали, что речь о длине посоха) по стрелке компаса, указывающей на 315 градусов, и там уже высматривать «Львиную Пасть», в которую можно запрыгнуть, заглянуть, или что там требовалось по задумке Блэйлока. Вот только Моро в Школе исследователей явно прогуливал уроки по картографии — никакого чувства масштаба или расстояния! Словом, действовать приходилось путем проб и ошибок.
— Я, конечно, не думала, что будет легко, — заговорила наконец Реми, — но теперь, на месте… — Умолкнув на полуслове, она расстроенно мотнула головой.
Муж согласно кивнул.
— Земля, забытая временем…
Сэм решительно сошел с шоссе на подобие звериной тропы; через сто ярдов путь им перекрыли заросли кустов высотой с человеческий рост — пришлось продираться с помощью мачете. При каждом движении голую кожу царапали зубчатые края листьев, за одежду цеплялись шипы. Фарго то и дело останавливались, чтобы высвободиться из «объятий» леса. Через полчаса, когда они одолели четверть мили, впереди показалась небольшая поляна. Реми проверила показания GPS-навигатора, огляделась, чтобы сориентироваться, и указала нужное направление. Они двинулись дальше: Сэм расчищал путь, Реми командовала, куда идти. Тридцать минут превратились в час. По исколотой, исцарапанной коже градом катил пот, одежду было хоть выжимай — точно из бассейна вынырнули. Несмотря на ослепительно сияющее солнце, обоих слегка бил озноб. Еще через полчаса Сэм резко остановился и вскинул руку: тихо! Обернувшись к Реми, он легонько стукнул себя по носу. Она понимающе кивнула. Дым. Где-то поблизости горел костер.
Слева раздался шорох — кто-то пробирался через кусты. Фарго стояли неподвижно, едва дыша, пытаясь понять, с какой стороны шум. Опять зашуршало, уже подальше.
— Вы, уважаемые, часом, не заблудились? — внезапно окликнул их мужской голос.
Сэм взглянул на Реми, та пожала плечами.
— «Заблудились» — сильно сказано, — отозвался Фарго. — Я бы назвал это «удачной возможностью познать неизведанное».
Незнакомец рассмеялся.
— Ну, тогда вы еще в самом начале. Если желаете передохнуть, у меня есть кофе.
— Конечно! Почему бы нет? Где…
— Посмотрите влево.
Фарго обернулись. Спустя миг над кустами, футах в тридцати, показался горящий конец ветки.
— Еще шагов десять — двенадцать по прямой, и выйдете на звериную тропу. Она выведет на меня.
— Уже идем!
Через пять минут, продравшись сквозь заросли, они вышли на поляну, окруженную карликовыми баобабами. Между двумя из них покачивался сетчатый гамак. В центре потрескивал костерок, а по обе стороны от него лежала пара бревен. Седоволосый мужчина лет семидесяти пяти, с козлиной бородкой, дружелюбно заулыбался гостям, зеленые глаза озорно блестели.
— Добро пожаловать! Присаживайтесь.
Скинув рюкзаки, Сэм и Реми уселись на бревно напротив старика и представились.
Тот, коротко кивнув, тоже с улыбкой представился:
— Все зовут меня Кид.
[4]
— Из-за этого? — Сэм указал на револьвер у бедра.
— В некоторой степени…
— «Уэбли»?
— А у вас наметанный глаз! Модель «Марк-шесть», калибр четыреста пятьдесят пятый. Примерно тысяча девятьсот пятнадцатого года выпуска.
— Ребята, давайте не будем об оружии, — весело сказала Реми. — Спасибо за приглашение. Такое чувство, что бродили по лесу двое суток.
— По мадагаскарскому времени часа два.
Сэм посмотрел на часы.
— Верно! — Тут он заметил у ног старика двухфутовую пирамидку из грязных комьев. — Можно узнать…
— А! Это? Мадагаскарские трюфели. Лучшие в мире!
— Впервые о таких слышу, — заметила Реми.
— Их в основном продают в Японию. Тысяча долларов за фунт.
— Хм… — Фарго улыбнулся. — Значит, у ваших ботинок валяются несколько тысяч долларов!
— Ну, чуть больше, чуть меньше…
— Как вы их ищете? — заинтересовалась Реми.
— По запаху, по особым местам, по следам животных. Когда имеешь десятилетний опыт, скорее срабатывает интуиция.
— Десять лет? Но, я надеюсь, вы тут не постоянно?
Кид рассмеялся.
— Нет, конечно! Сезон сбора трюфелей длится всего пять недель. Остальные сорок семь я провожу в домике на побережье, у Андеворанто. Немного рыбачу… немного ныряю… прогуливаюсь… и до-о-олго любуюсь закатами.
— Мм… По-моему, здорово!
— Так и есть, мадам. Только не нравятся мне ваши царапины…
Сэм и Реми оглядели свои руки и ноги, расписанные алыми «узорами». Из недр старого холщового рюкзака, приваленного к бревну, старик, пошарив, извлек склянку без опознавательных наклеек.
— Местное зелье. — Он протянул ее Реми. — Творит чудеса! Только не спрашивайте, из чего оно приготовлено.
