— Последовательность чисел открыл не Леонардо — просто с его подачи она стала известна в Европе.
— Значит, он солгал, что открыл последовательность?
— Да нет же! Никогда даже не претендовал на лавры первооткрывателя. Блэйлок ведь математик, должен знать. Может, этой строкой он хотел о чем-то себе напомнить?
— И?..
— Насколько мне известно, открытие последовательности чаще всего приписывают индийскому математику Хемачандре, жившему в двенадцатом веке. Вот так сюрприз! Он же написал эпическую поэму «Жизнеописание шестидесяти трех замечательных мужей».
— Очередная строчка из журнала!
— Ага, она как раз напротив слов «Лжец Леонардо».
— Уж явно неспроста, — согласилась Реми. — И что тогда получается?
— Я пока не уверен в выводах. Нужно снова взглянуть на страницу.
— Можно посмотреть крупным планом участок вокруг слов «шестьдесят три великих мужа»? — обратился Сэм к Венди, когда все опять собрались у Сельмы.
— Сейчас устроим. Минуточку! — Девушка открыла изображение в фотошопе и, подкорректировав его, объявила: — Готово. Теперь должно появиться на экране… ага!
Фарго, прищурившись, всматривался в картинку.
— А можно вырезать и увеличить участок вокруг цифры?
Через полчаса на экране возник очередной рисунок. Сэм вновь пригляделся.
— Мутновато. Меня в основном интересуют крошечные пометки над и под числом.
Венди еще раз поколдовала над изображением.
— Ну как, лучше?
Кадр сменился.
— Пришлось немного изменить цвет, но я уверена, что пометки…
— Превосходно… — пробормотал он, впившись глазами в картинку.
— Не желаешь поделиться сокровенным знанием с остальными? — с улыбкой поинтересовалась жена.
— Как мы полагаем, Блэйлок зашифровал послание в колоколе, используя спираль Фибоначчи. Вопрос только, каков размах спирали? Каков масштаб? Первая клетка может быть любого размера. Но теперь у нас есть недостающая величина!
— Объясни же! — попросила Сельма.
— Слова «Лжец Леонардо» служили указателем к строчке «шестьдесят три великих мужа». Обратите внимание, что у нас над цифрой три.
— Кавычки, — уверенно сказала Венди.
— Еще так обозначаются дюймы, — добавил Пит.
— В яблочко! А черточку под числом видите? Это знак минуса. Если «дюймы» опустить, а «минус» поднять, то получим… — Сэм что-то быстро накарябал в блокноте и показал страницу остальным.
6'' — 3'' = 3''
— Блэйлок подсказывает нам, что размер первого квадрата составляет три дюйма!
Вскоре они поняли, что воссоздать спираль не так-то просто, не хватает знаний по математике — как-никак Блэйлок «чертил» ее на колоколе, имея богатый опыт в области топологии. Тут требовался настоящий специалист, поэтому Сэм позвонил в университет своему бывшему преподавателю Джорджу Милхаупту. Профессор, как оказалось, вышел на пенсию, переехал на гору Паломар, расположенную в семидесяти милях от Ла-Хойи, и, увлекшись на досуге астрономией, не вылезал теперь из близлежащей обсерватории.
Краткое объяснение бывшего студента так заинтриговало Милхаупта, что, подхватив старый кожаный портфель, через два часа после звонка он уже примчался в особняк Фарго.
Сэм провел в кабинет низенького старичка лет семидесяти пяти, с бахромой седых волос вокруг лысой макушки. Тот огляделся по сторонам.
— Великолепно!
Все по очереди пожали профессору руку.
— Ну где же она? Где загадка? — нетерпеливо спросил он.
Не желая чересчур запутывать дело, Сэм ограничился историей о «Шенандоа», колоколе и касавшихся их сведениях из блэйлоковского журнала. Милхаупт задумчиво поджал губы, сам себе покивал и наконец высказался:
— Не могу не согласиться с вашими выводами, Сэм. Очень хорошо, что вы мне позвонили. Вы прекрасно успевали по математике, но вот топология… да, никогда не была вашим коньком. Будьте добры, принесите колокол, расчеты Фибоначчи, большой альбом и оставьте меня одного. Поборемся с мистером Блэйлоком… Посмотрим, что можно придумать.
Спустя полтора часа профессор вышел на связь через интерком.
— Алло?.. Я готов, — раздался скрипучий голос.
Все вернулись в кабинет. На столе, среди россыпи циркулей, карандашей и рулеток, рядом с исписанным блокнотом, лежал чертеж.
Словно играя в «музыкальные стулья», они медленно брели вокруг стола. Наклоняли головы то так, то эдак… Все взгляды были устремлены на чертеж. Наконец Сэм сказал:
— Ну вы нас озадачили!
— Видите пометку в верхнем правом углу и нумерацию вдоль кривой?
— Видим.
— Это, разумеется, писал я. Однако то же самое вы найдете внутри колокола. Первая пометка, видимо, означает «верхний правый».
На лицах Фарго застыло удивление.
— А мы и не заметили! — растерянно проговорила Реми.
— Не расстраивайтесь. Они ведь крошечные. Без увеличительного стекла я бы тоже проглядел. Пометки, кстати, выбиты на самом краю устья.
— Пометки? — переспросила она. — Их много?
— Две. Есть второй чертеж, но уже без подписей. Они, собственно, идентичны. Когда я заметил две одинаковые пары букв, то предположил, что это ориентиры, точки отсчета двух спиралей. А почему их две… Наверное, ответ кроется в нерасшифрованной части стихотворения. Обратите внимание, рядом с крестиками стоят указатели — каждый соответствует определенному символу. Я записал систему обозначений.
— Потрясающе! — воскликнул Сэм. — Сколько же на это нужно терпения.
Милхаупт с улыбкой потер руки:
— А теперь я бы с удовольствием взялся за стих мистера Блэйлока.
Сельма прочитала стихотворение вслух.
— Совершенно согласен с вашим объяснением первых двух строк! — одобрительно кивнул профессор. — А что касается остальных… Есть у меня кое-какие догадки. До чего же абстрактное мышление у этого парня! Для математика — просто удивительно!
— Да уж, тот еще оригинал, — подтвердил Фарго. — К тому же у него, кажется, крыша поехала…
— Понятно. Это многое объясняет. Итак, третья строка — «Сверху видно, разбита земля на квадраты». По-моему, речь о спиралях — если смотреть на них сверху. На такую мысль наводят пометки внутри колокола. Согласны?
