— По-моему, они друг друга стоят, — сказал Ласло.
В палату ненадолго вошла хорошенькая медсестра, проверила капельницу и вышла, провожаемая внимательным взглядом Ласло.
— Не терпится домой добраться, лейтенант? — спросил Джордино.
— Не особенно, — ухмыльнувшись, ответил Ласло. — Кстати, теперь я коммандер. Мне сообщили, что меня повысили в звании.
— Тогда я буду первым, кто тебя поздравит, — сказал Джордино, доставая из кармана бутылку виски, которую он тайком пронес в госпиталь. — Может, найдешь, с кем ее здесь распить, — подмигнув, добавил он.
— Вы, американцы, всегда найдете что-нибудь полезное, — широко улыбнувшись, ответил Ласло.
— Что говорят врачи? — спросил Питт.
— Меня отправят в Тель-Авив, в хирургическое отделение еще на неделю, а потом на несколько недель в общую терапию. Но обещают, что я скоро полностью поправлюсь и к концу года вернусь на службу.
Их разговор прервал мужчина в кресле-каталке, который въехал в палату. Нога у него была в гипсе.
— Здравствуй, Абель, — сказал Ласло. — Пришло время тебе познакомиться с людьми, которые помогли спасти тебе жизнь.
— Абель Хамет, капитан «Даяна»… вернее, бывший капитан, — представился тот, пожимая руки Питту и Джордино. — Ласло мне тут уже рассказал обо всем, что вы сделали. Вы действительно ходили по краю, а я и моя команда даже не знаем, как вас отблагодарить.
— Жаль, что ваш танкер все-таки утонул, — ответил Питт.
— «Даян» был неплохим судном, — задумчиво сказал Хамет. — Но есть и хорошие новости. Нам дадут новенькое, ничуть не хуже. Турецкое правительство пообещало построить нам новое судно, не хуже старого, судя по всему, на деньги, конфискованные со счетов Оздена Челика.
— И кто скажет, что в мире нет справедливости? — развеселился Джордино.
Все рассмеялись. Питт посмотрел на часы.
— Ну, к сожалению, «Эгейан Эксплорер» выходит в море через час, — сказал он. — Боюсь, нам пора уходить.
Он снова пожал руку Хамету и повернулся к Ласло.
— Коммандер, всегда буду рад с тобой увидеться, — сказал он.
— Это честь для меня, — ответил Ласло.
Питт и Джордино уже пошли к двери, когда Ласло окликнул их.
— Куда вы идете? Обратно к тому затонувшему кораблю?
— Нет, на Кипр, — ответил Питт.
— На Кипр? Что же вас там ждет?
— Надеюсь, божественное откровение, — загадочно улыбнувшись, ответил Питт.
Часть четвертая
СУДЬБА МАНИФЕСТА
86
Джулиан Перлмуттер едва устроился в огромном кожаном кресле, когда зазвонил телефон. Его любимое кресло для чтения было сделано на заказ, чтобы выдержать вес владельца, — за сто пятьдесят килограммов. Взглянув на старинные часы, стоящие неподалеку, он увидел, что уже почти полночь. Протянув руку мимо высокого бокала с портвейном, стоящего на столике, он взял трубку.
— Джулиан, как поживаешь? — послышался в трубке хорошо знакомый голос.
— О, да это знаменитый спаситель Константинополя, — загрохотал в ответ Перлмуттер. — Я здорово повеселился, читая о твоих приключениях в заливе Золотой Рог, Дирк. Надеюсь, у тебя обошлось без травм?
— Нет, все отлично, — ответил Питт. — Кстати, ныне этот город называют Стамбулом.
— Чушь. Его шестнадцать веков называли Константинополем, и было бы глупо менять название сейчас.
Питт посмеялся, слушая старого друга, который всю жизнь будто жил в прошлом.
— Надеюсь, не поднял тебя с кровати? — спросил он.
— Вовсе нет. Я только что уселся, чтобы перечесть копию дневников капитана Кука, с первого его плавания в Тихий океан.
— Когда-нибудь мы все-таки разыщем то, что осталось от «Эндевора», — сказал Питт.
— Ага, это было бы очень благородно с нашей стороны, — ответил Перлмуттер. — Итак, Дирк, где ты и в чем причина столь позднего звонка?
— Мы только что причалили в Лимасоле, на Кипре. У меня есть некая загадка, которую я надеюсь разрешить с твоей помощью.
Перлмуттер моргнул. Бородатый мужчина с огромными глазами был одним из известнейших в мире историков морского дела и обожал загадки, связанные с морем, даже больше, чем еду и выпивку. Многие годы сотрудничая с Питтом, он знал, что его друг звонит тогда, когда у него действительно есть нечто стоящее.
— Рассказывай, умоляю, — глубоким басом прогудел Перлмуттер.
Питт рассказал ему про затонувший корабль Османской империи, про предметы времен Римской империи, а затем переключился на историю Манифеста и описываемого в нем груза.
— Клянусь, бесценный груз, — сказал Перлмуттер. — Какая жалость, что большая его часть, скорее всего, не выдержала двух тысячелетий под водой.
— Да, в лучшем случае мы можем надеяться, что найдем оссуарий, — ответил Питт.
— Но и этого хватит, чтобы разворошить осиное гнездо, — сказал Перлмуттер.
— Даже если хоть что-то из этого сохранилось, оно заслуживает, чтобы его нашли, — ответил Питт.
— Совершенно верно. Даже безо всякого груза римская галера в целости и сохранности — драгоценнейшая находка. У тебя есть на примете отправная точка для поисков?
— Вот поэтому-то я и позвонил, — ответил Питт. — Надеялся, что, может, ты слышал о каких-нибудь древних кораблях, затонувших у южного побережья Кипра, которые не смогли идентифицировать? Еще мне бы очень помогла информация о судоходных путях, которыми ходили в те времена.
Перлмуттер призадумался.
— У меня есть пара источников на примете, которыми я могу воспользоваться. Дай мне пару часов, и я скажу, чем могу тебе помочь.
— Спасибо, Джулиан.
— Скажи, Дирк, а ты знаешь, что на Кипре делали лучшие в Римской империи вина? — спросил Перлмуттер, прежде чем повесить трубку.
— Не слышал.
— Говорят, что «Коммандария» сейчас на вкус точно такая же, как и две тысячи лет назад.
— Хорошо, Джулиан, попытаюсь найти тебе бутылочку.
— Хороший ты человек, Дирк. До скорого.
Повесив трубку, Перлмуттер отпил хороший глоток портвейна, наслаждаясь его изысканным ароматом и сладостью. Потом, подняв свое грузное тело из кресла, он подошел к книжным полкам, поднимавшимся до потолка и набитым книгами по морской истории, и принялся рыться в них, что-то бормоча себе под нос.
Прошло меньше двух часов, когда спутниковый телефон на «Эгейан Эксплорер» зазвонил.
— Дирк, я кое-что нашел на закуску, но для начала пригодится, — сказал историк.
— Пригодится все, — ответил Питт.
