— Вот и я так думаю.
Сандекер бросил сигару Ганну, а вторую зажал в зубах. Оба закурили, и комнату затянуло облако ароматного дыма.
— Как я понимаю, на борту NR-1 был какой-то ученый, — немного подумав, заметил Сандекер.
— Да. У меня есть полный список экипажа.
— Проверь всех до единого с особой тщательностью — особенно ученого. А заодно давай поищем субмарину класса «Индия». На флоте следят за всеми русскими лодками, но никто не должен знать, что НУПИ продолжает поиски.
— Попрошу Егера пробраться в компьютер ВМФ.
— Вот это да, Руди, — проговорил Сандекер, разглядывая тлеющий кончик сигары. — Услышать такое от одного из флотских… А ведь ты был лучшим учеником на курсе.
Ганн безуспешно пытался сохранить непроницаемое выражение лица.
— В отчаянных обстоятельствах нужны отчаянные меры.
— Рад это от тебя слышать. Остин звонил из Стамбула. Он собирает свою группу, чтобы еще раз осмотреть заброшенную базу.
— Думает, что она как-то связана с исчезновением NR-1?
— Нет, я сам рассказал ему о пропаже подлодки. Кажется, он говорил с каким-то старым другом из России, и тот утверждает, что бывшая база связана с возможной угрозой Соединенным Штатам.
— Терроризм?
— Я спросил у Курта, но он знает только то, что рассказал русский: мол, Америка в опасности, а ключ ко всему — заброшенная база и промышленник по фамилии Разов. Я привык доверять инстинктам Курта. Эта потенциальная угроза — лишний повод для НУПИ не оставаться в стороне.
— Можно глянуть на спутниковые снимки.
— Все равно нужно разбираться на месте.
— Но ты обещал президенту!..
— Я обещал не искать NR-1, а про базу советских подлодок речи не было. — Глаза Сандекера хитро сверкнули. — Тем более с Остином, наверное, нет связи.
— Да, сплошные помехи. Солнечная активность.
— Президент уехал рыбачить в Монтану, однако если русское правительство падет, то он, наверное, спешно вернется.
Ганн забеспокоился.
— Если угроза и правда есть, не стоит ли предупредить президента?
Сандекер подошел к окну, откуда открывался вид на Потомак.
— Ты знаешь, как Сид Спаркман сколотил состояние?
— Конечно. В добывающей отрасли.
— Вот именно. И Разов тоже.
— Совпадение?
— Возможно. А возможно, и нет. Бизнесмены часто поддерживают тесные контакты, и получается этакая всемирная сеть. Так что не стоит никому говорить, пока не удостоверимся, что дело серьезно.
— Ты полагаешь…
— Что тут есть какая-то связь? Нет, этого я не утверждаю. Пока не утверждаю.
Ганн поджал губы и помрачнел.
— Надеюсь, Курт со своей командой не вляпается там по уши.
Сандекер мрачновато улыбнулся. Его глаза смотрели жестко, словно два топаза.
— Ему не впервой.
ГЛАВА 11
Черное море.
Остин прошел по берегу Босфора мимо паромных причалов и сверкающих экскурсионных катеров и вскоре добрался до порта, который было нетрудно опознать по запаху гниющей рыбы. У причалов сгрудились разномастные рыбацкие суда, привлекая огромные стаи крикливых чаек. Казалось, все эти древние лоханки с облезлой краской и проржавевшими бортами держатся на воде исключительно по волшебству. Остин остановился у деревянного суденышка, за которым, судя по всему, ухаживали изо всех сил. Черный корпус и белая надстройка блестели толстым слоем краски, а все металлические детали были щедро смазаны.
Он достал из кармана сложенную бумажку, на которой было нацарапано «Тургут», сверился с названием, выведенным белыми буквами на носу лодки, и довольно улыбнулся. Еще не познакомившись с капитаном Кемалем, Курт проникся к тому уважением. Тургут был прославленным флотоводцем шестнадцатого века, в правление Сулеймана Великолепного. Чтобы назвать старенькое рыболовецкое судно именем такого колосса, нужно обладать незаурядным чувством юмора.
Палуба была пуста — лишь одинокий человек в двубортном черном костюме устроился на бухте каната и чинил на коленях рыбацкую сеть.
— Мерхаба, — поздоровался Остин по-турецки. — Можно к вам?
Человек поднял голову.
— Мерхаба, — отозвался он и жестом пригласил гостя на борт.
Остин поднялся по короткому трапу и шагнул на палубу. Суденышко невелико, длиной метров пятнадцать, и при этом довольно широкое — для большей остойчивости при рыбной ловле. Разглядывая «Тургут», Остин отметил, какого труда стоит содержать в достойном виде судно, спущенное на воду чуть ли не во времена Османской империи. Подойдя к сидящему мужчине, он сказал:
— Я ищу капитана Кемаля.
— Это я, — ответил тот.
Его пальцы так и сновали по сети, не пропуская ни единого узелка. Худощавый мужчина лет пятидесяти. Лицо узкое, а от ветра и солнца оливковая кожа приобрела красноватый оттенок. Седеющую темно-русую шевелюру прикрывала шерстяная шапочка, на чисто выбритом лице красовался внушительных размеров крючковатый нос, подчеркнутый тонкими усами. У ног капитана стоял радиоприемник, из которого тихо лились турецкие напевы.
— Меня зовут Курт Остин, я работаю в Национальном агентстве подводных исследований. Я находился на «Арго», когда обнаружили тело вашего брата.
Кемаль печально кивнул и отложил сеть.
— Мехмета похоронили сегодня утром, — произнес он на хорошем английском и дернул себя за рукав, демонстрируя, что надел свой лучший костюм.
— Да, на «Арго» мне сообщили. Простите, если я явился не вовремя.
Капитан покачал головой и указал на примостившуюся рядом груду рыболовных сетей.
— Прошу вас, садитесь, мистер Остин.
— Вы здорово говорите по-английски.
— Спасибо. В юности я работал поваром на американской авиабазе недалеко от Анкары. — Кемаль улыбнулся, сверкнув золотым зубом. — Платили хорошо, трудился я очень много — вот и накопил на лодку.
— Смотрю, вы назвали ее в честь прославленного адмирала.
Кемаль уважительно повел густыми бровями.
— Да. Для нас Тургут — настоящий герой.
— Знаю. Я читал о нем.
Глубоко посаженные светло-карие глаза капитана внимательно изучали Курта.
— Поблагодарите НУПИ от моего имени. Для семьи Мехмета очень важно, что его удалось похоронить.
— Я обязательно передам ваши слова капитану Этвуду и всей команде. Мне рассказала о вас мисс Дорн.
Капитан улыбнулся.
— Красавица с телевидения? Она заходила вчера вечером и сказала, что вдова не будет ни в чем нуждаться. Мехмета уже не вернешь, но столько он за всю жизнь не заработал бы. — Кемаль удивленно покачал головой. — Хвала Аллаху.
