— Да, ты не хотел. Мы все не хотели. — Он закурил. — Ладно, хватит о прошлом. Сделанного не воротишь. Слушай, а может, тебе девчонку позвать? Я ведь здесь не просто так: мне и комиссия полагается, и скидка — как сотруднику. Великая вещь — капитализм.
Петров улыбнулся. В годы их совместной службы адмирал был остер на язык. Новая элита, пришедшая к власти после смены политического режима, обижалась на резкую критику. Адмирал продержался недолго — как и дорогой его сердцу военный флот.
— Успеется. Мне нужна информация об одном флотском проекте.
Глаза адмирала под набрякшими веками превратились в щелочки.
— У флота было немало проектов.
— «Индия», — бросил Петров.
— Подлодка-то? Да, была такая. А зачем тебе?
— Вам, адмирал, лучше не знать.
— Выходит, дело опасное? Никто не будет рисковать просто так.
— Я заплачу.
Адмирал нахмурился, его глаза погрустнели.
— Слушай, а я ведь ничем не лучше шлюх, что клянчат у клиентов дрянное шампанское. — Он вздохнул. — Спрашивай. Постараюсь ответить.
— Спасибо. Я как-то видел лодку класса «Индия» в доке, но на борт не поднимался. Ее ведь разрабатывали для тех же задач, что ставились моему подразделению?
— Слово «интеграция» ненавидят в любой армии мира. Спроси у американцев, во сколько им обошлось стремление армии, флота, ВВС и морской пехоты иметь собственные модификации одного и того же оружия. У нас было точно так же. Флот не желал делиться ни с кем — а уж в особенности с твоей группой, которую не контролировал. — Адмирал улыбнулся. — Впрочем, ее вообще никто не контролировал.
— Утверждалось, что эти подлодки предназначены для ведения спасательных работ.
— Сказки! Знаешь, сколько человек они спасли? — Он сложил большой и указательный пальцы колечком. — Ноль. Нет, работать по затонувшим подлодкам «Индия», конечно, могла. Позади рубки было два специальных углубления для глубоководных аппаратов. Они стыковались со спасательным люком затонувшей подлодки — но вовсе не для того, чтобы вытащить из бездны какого-нибудь бедолагу-морячка. Их разрабатывали для разведывательных операций и перевозки спецназа.
— Спецназа?
— Конечно. Помню, мы что-то вынюхивали у шведского побережья, так на подлодках транспортировали гусеничные машины-амфибии, и те ползали по дну, как тараканы. Хороший был проект — «Индия». Быстрые, маневренные…
— В открытых источниках говорится, что построили две штуки.
— Так и есть. Одна была у нас, на Северном флоте, а вторая — в составе Черноморского. Для спецопераций их иногда объединяли.
— И что с ними стало?
— Холодную войну мы проиграли, и подлодки вывели из состава ВМФ. Должны были утилизировать.
— Так их пустили на металлолом?
Адмирал усмехнулся.
— Еще чего!
Петров недоуменно повел бровью.
— По бумагам, конечно, так и есть, — пояснил адмирал. — Знаешь, все страшно боялись, что наши атомные бомбы попадут в руки безумцев, — и мы успешно продали половину обычного оружия. В умелых руках оно будет помощнее ядерного. Причем никому до этого нет дела.
— Мне есть до этого дело. И что стало с теми двумя подлодками?
— Одну утилизировали, а вторая попала в частные руки.
— Известно кому?
— Какая разница? Одной бутафорской фирме, за которой явно стоял кто-то другой. Таких прокладок между плательщиком и реальным покупателем может быть сколько угодно.
— Но ты-то подозреваешь, кто ее приобрел?
— Я уверен, что страну лодка не покидала. Ее купила фирма «Волга индастриз». Офис у нее в Москве, а где настоящие хозяева… Тогда это никого не волновало. Платили наличными.
Петров покачал головой.
— Неужели можно просто украсть боевую подлодку? Она же длиной сто с лишним метров!
— Легче легкого, если военным год не платят и им не на что жить. А таких хватает — их уже давно одними обещаниями кормят. Договариваешься с руководством — и готово. Труднее всего с бывшими коммунистами.
— Вроде нас с тобой?
— Да нет же! Мы-то флагом махали, но без всякой идеологии. Уж я-то знаю: ты в эту чушь никогда не верил. Нам просто нравилось, а по счетам платили другие.
— Мне нужны имена продавцов.
— Я их помню. Этот подонок сколотил на оружии миллионы и предлагал мне долю. Я отказался. Сказал, что нельзя набивать карманы, продавая народное достояние. Глазом моргнуть не успел — меня вышвырнули с флота пинком под зад и больше никуда не брали. Вот я здесь и очутился.
Адмирала охватили горькие воспоминания.
— Имена, адмирал.
— Прошу прощения. Просто нелегко мне пришлось… В сделке участвовали пятеро. — Он назвал имена.
— Всех знаю, — заметил Петров. — Мелкие партийные сошки, что пировали на костях Союза.
— Что еще сказать… Больше я ничего не знаю. Здешние гости о военных тайнах не беседуют. Рад был тебя повидать. Мне полагается регулярно обходить столики, так что прости, пора за работу.
— Это мы еще посмотрим, — сказал Петров и достал из кармана темный конверт. — У вас есть мечта?
— Вернуть с того света жену и сделать так, чтобы дети хоть изредка обо мне вспоминали. А кроме этого?.. — Он чуть подумал. — Хочу переехать в Америку. Во Флориду. Сидел бы там на солнышке и сам решал, с кем мне разговаривать, а с кем — нет.
— Занятное совпадение. В этом конверте билет до Форт-Лодердейла на завтра, а с ним паспорт, виза и все иммиграционные бумаги. Кроме того, немного денег на первое время и имя владельца рыболовецкой компании, который ищет партнера. Ему нужен настоящий моряк. Правда, вы привыкли командовать флотом покрупнее.
Лицо адмирала исказила гримаса боли.
— Прошу, не издевайся надо мной. Мы же были с тобой друзьями.
— Мы и сейчас друзья. — Петров протянул конверт. — Считайте это запоздалой благодарностью от государства за верную службу.
Адмирал открыл конверт и проглядел бумаги. В его глазах стояли слезы.
— Как ты узнал?
— Про Флориду? Да уж дошли слухи.
— Не знаю, как тебя отблагодарить.
— Больше — никак. Все, мне пора, а вам стоит сообщить работодателю об увольнении.
— «Сообщить работодателю»? Да я просто переоденусь и уйду!
— Неплохая мысль. У вас ведь при себе немалая сумма. Да, чуть не забыл. Еще одна мелочь…
Адмирал замер в ужасе, что сейчас от него потребуют что-то еще.
— Что за мелочь?
— Когда будете выходить в море, не забудьте про крем от загара.
