— Именно так. Их еще называют «огненным льдом». Гидраты открыты в девятнадцатом веке, но исследования с тех пор не слишком продвинулись. Первые месторождения метангидрата обнаружили под слоями вечной мерзлоты в Сибири и Северной Америке. Затем, в семидесятые годы двадцатого века, ученые из Колумбийского университета наткнулись на глубоководные месторождения в ходе сейсмологических исследований на Блейк-Ридж. В восьмидесятые, при погружении на подводном аппарате «Элвин», экспедиция Вудсхолского института обнаружила в толще морского дна каналы, по которым поднимается метан. В середине девяностых я сам участвовал в первом крупном исследовании — именно тогда и были открыты месторождения Блейк-Ридж. Кстати, разведана только малая часть. Общие объемы просто колоссальны.
— А где расположены крупнейшие залежи?
— В основном в нижней части материковых склонов — там, где дно с четырех сотен футов резко уходит на мили вниз. Богатые месторождения тянутся вдоль обоих побережий США. Есть они, как я уже упоминал, и в Коста-Рике, Японии, Индии, а также в зоне вечной мерзлоты. Богатство этих залежей поражает воображение. По последним оценкам, там десять тысяч гигатонн гидратов, что вдвое больше всех разведанных запасов угля, нефти и газа, вместе взятых.
Дженкинс присвистнул.
— На них мы и переключимся, когда кончится нефть.
— Все не так просто, — вздохнул Рид. — Прежде чем браться за добычу гидратов, придется решить ряд технических проблем.
— Слишком опасно?
— Впервые пробурить дно до самого резервуара удалось в семидесятом году. Ничего не произошло, но буровики с тех пор к ним даже не подступались — боялись взлететь на воздух. Наконец выяснили, что поисковые работы вести можно, а вот выкачать гидраты и отапливать ими дом или заправлять машину — совсем другое дело. Месторождения расположены на больших глубинах, условия там тяжелейшие, а при подъеме на поверхность эта дрянь просто распадается. Основные запасы залегают под океанским дном, до них еще сотни футов.
— Похоже, бурить в таких условиях непросто.
— Не то слово. Над этой задачей бьются целые страны и корпорации. Один из вариантов — закачивать в скважину пар или воду. Гидрат при этом распадается, высвобождая метан. Потом сверлят еще одну скважину и выкачивают газ на поверхность дна — но что с ним там делать? Ведь при распаде гидратов дно может обрушиться.
— Проложить очередной дорогущий трубопровод?
— Неплохой вариант. Многие предлагают строить перерабатывающие заводы прямо на морском дне. Выкачиваем гидрат и заливаем его водой, а смесь помещаем в большие резервуары, похожие на дирижабли. Подводные лодки будут оттаскивать их на мелководье, а там из гидратов уже несложно извлечь топливо.
— Какой способ ни возьми — выходит прогулка по минному полю.
— Это еще мягко сказано. Однако вернемся к вашему вопросу.
— Да. Я интересовался, может ли распад метангидратов вызвать землетрясение и цунами.
— Вполне. Есть данные, что их естественное «таяние» приводило к разрушению материковых склонов. Следы больших подводных оползней находили у восточного побережья США, возле Аляски и в других местах. Русские обнаружили месторождения с неустойчивой структурой у берегов Норвегии. Они полагают, что именно распад большого объема метангидратов вызвал восемь тысяч лет назад оползень Стурегга. Тогда по склону континентального шельфа соскользнул кусок породы в тысячу с лишним кубических миль.
— Про Стуреггу я слышал, — кивнул Дженкинс.
— Тогда вы знаете, что оползень вызвал серию страшных цунами, по сравнению с которыми Ньюфаундленд и Роки-Пойнт — просто детские шалости.
— А человек может вызвать оползень?
— Конечно, почему нет. Например, если случится обвал при бурении.
Дженкинс набрал полную грудь воздуха и выпалил:
— Это случайность. А специально его можно устроить?
Что-то в его голосе насторожило ученых.
— К чему вы это, доктор Дженкинс? — поинтересовался Рид.
Дженкинс поежился.
— С того дня я себе места не нахожу. Интуиция говорит одно, а научный опыт — другое. Надо, мол, сначала собрать побольше данных, а потом уже строить умозаключения — особенно такие дикие.
Рид почесал подбородок.
— Я, как ученый, на вашей стороне. Через пропасть между гипотезой и заключением следует проложить надежный мост из фактов.
— Да ты прямо поэт, — вмешался в разговор Егер. — Пусть Макс нам поможет. Ты ведь подслушивала, любовь моя?
На экране вновь возникла рыжеволосая женщина.
— У меня шесть высокочувствительных микрофонов — попробуй тут не подслушать. Что вас интересует?
— Джентльмены, она в вашем распоряжении, — объявил Егер.
Рид немного подумал.
— Макс, расскажи нам коротко о залежах метангидрата у берегов США.
Лицо уступило место трехмерной модели океанского дна со всеми возвышенностями и впадинами к востоку и западу от Америки. На яркой синеве Тихого и Атлантического океанов пульсировали алые пятна.
— Сосредоточимся на Восточном побережье.
На экране появилась береговая линия от Мэна до Флорида-Кис.
— Замечательно. Теперь перейдем к Мэну. И покажи нам континентальный шельф.
Их взгляду предстало изрезанное заливами побережье от канадской границы до Нью-Гемпшира. Вдали от берега шла волнистая линия, а на ней — красные точки залежей метангидрата.
— С вашего позволения… — вмешался Дженкинс. — Не могли бы вы обозначить Роки-Пойнт?
На карте вспыхнул кружок василькового цвета, а в правом нижнем углу экрана появилась панорама его родного города — с бухтой и впадающей в нее речкой.
— Здорово, — отметил эту приятную мелочь Дженкинс.
— Спасибо, — шепнул бестелесный голос.
Дженкинс назвал свои координаты на тот момент, когда впервые увидел цунами, и в море тут же возник силуэт лодки.
— А теперь укажи линии тектонических разломов.
По экрану протянулась сеть белых линий. Лодка оказалась между городом и располагавшимся восточнее разломом.
— Отлично, Макс, — сказал Егер. — Давай снова посмотрим шельф в районе эпицентра.
На экране возникло изображение в поперечном разрезе: волнистая линия обозначала поверхность воды, а еще одна — океанское дно, которое в этом месте резко обрывалось. Жирная линия разлома уходила вниз от края шельфа. Разлом проходил через цветную область — залежи метангидрата под слоем известняка.
— А вот и наша загадка. Покажи, что случится при распаде гидрата.
Из океанского дна вырвался фонтан метана, а склон континентального шельфа обвалился. В воде над зоной оползня образовалась воронка. Затем вода вернулась в первоначальное состояние, но по ее поверхности покатился «горб».
