— Адмиралы шепчутся, что «Железнобокого» теперь включат в состав Седьмого флота. Подлатают немножко — и вперед, — усмехнулся Ганн.
— Говорят, вместо него теперь спишут какой-то авианосец, — с невозмутимым лицом подтвердил Остин. — В Пентагоне считают, что паруса и абордажные пики позволят здорово снизить издержки.
— Пентагон снижает издержки? Это что-то новенькое, — заметил Ганн. — А что стало с нападавшими?
— Полиция и береговая охрана прочесали бухту. На одном из болотистых островков нашли три лодки со следами от пуль.
— Я слышал, есть пострадавшие?
— На буксире ранило несколько человек, но они догадались притвориться мертвыми.
— А что этот русский, Иван?
— Легкая контузия. С ним все в порядке.
— Разов как-то объяснил появление «пиратов»?
— Нет. Он быстро свернул вечеринку, выставил гостей и ушел в море, прежде чем ему успели задать хоть один вопрос.
— Скользкий он, этот Разов, — нахмурился Сандекер. — Надеюсь, с него не спускают глаз?
Ганн кивнул.
— Судя по спутниковым снимкам, он неторопливо движется вдоль берегов Мэна.
— Законопослушный яхтсмен на морской прогулке, — саркастически бросил Сандекер.
— Я попросил отдел спутниковой разведки прислать нам сюда последние данные, — добавил Руди.
Дверь отворилась. Спецагент из охраны президента объявил:
— Босс сейчас будет.
Снаружи раздался шум, и в кабинет вошел президент Уоллес, вооруженный фирменной улыбкой и уже протянутой для рукопожатий ладонью. Высокая фигура Сида Спаркмана маячила на шаг позади. Поприветствовав собравшихся, Уоллес сел за стол, а вице-президент, как обычно, устроился чуть правее него, лишний раз подчеркивая свое положение во властной номенклатуре.
— Здорово, что вы пришли, — начал президент. — Я как раз хотел поблагодарить вас за спасение экипажа подлодки.
Сандекер кивнул и добавил:
— Вообще-то благодарить надо Курта и его группу.
Уоллес прищурился.
— Я слышал про события в Бостоне. Что за сумасшедший станет обстреливать «Железнобокого»?
— Тот самый сумасшедший, господин президент, что велел перебить всю команду на судне НУПИ. Его зовут Михаил Разов.
Спаркман подался вперед, словно его могучая фигура могла напугать собеседника.
— Михаил Разов пользуется большим влиянием у себя на родине. — Его губы улыбались, в глазах же пылал огонь. — Не исключено, что вы сейчас обвиняете будущего президента России. У вас есть доказательства его причастности?
Остин тоже наклонился к собеседнику.
— Даже лучше. У нас есть свидетель.
— Я читал отчет о нападении на «Охотник». Бред напуганной истерички, — фыркнул Спаркман.
Остин чуть было не вспыхнул.
— Да, напуганной — но вовсе не истерички. Борис, подручный Разова, специально дал нам понять, что мстит за проникновение на заброшенную базу.
— «Проникновение» — очень верное слово. Должен подчеркнуть, что оно было незаконным, да еще и с нарушением границ суверенного государства.
Остин расплылся в улыбке. Он глядел на вице-президента как лев на раненую антилопу. Понимая, что Курт сейчас выпустит когти и растерзает жертву, Сандекер вмешался:
— Сделанного не воротишь. Сейчас, господа, у нас есть дела поважнее. Речь идет об угрозе национальной безопасности. При всем уважении, господин вице-президент, мы полагаем, что она исходит от Михаила Разова.
— Это просто смешно… — начал Спаркман, но президент жестом оборвал его на полуслове.
— Разов взлетел на волне возрождения казачества, — стал объяснять Остин. — Утверждая, что является потомком Романовых, он приобретет дополнительную поддержку фанатиков, которые пойдут ради него на смерть.
— А это утверждение имеет под собой основания?
— Мы не знаем, господин президент. Нам лишь известно, что дочь императора, великая княжна Мария Николаевна, не погибла в годы революции. Она вышла замуж, у нее были дети.
— Мария? Вроде в диснеевском мультике ее Анастасией звали. — Президент немного повертел ручку. — Поразительно. И у Разова есть доказательства, что он — наследник трона?
— Не удивлюсь, если у него в свидетельстве о рождении так и написано. Коммунисты подделывали документы в промышленных масштабах. Мы полагаем, что он предъявит корону Ивана Грозного. Говорят, она дарует владельцу особую власть. Разов будет утверждать, что лишь истинный властитель России способен носить эту корону. Стоит ему прийти к власти, и анализ ДНК будет уже без надобности.
— Корона у него?
— Возможно. Мы нашли шкатулку со списком царских сокровищ, которые были на «Звезде Одессы». Короны там не значится.
— А как же анализ?
— Когда Разов возглавит страну, он легко состряпает любые результаты. Проще простого.
— Несмотря на все их трудности, в России живут умные люди, — возразил президент. — Неужели они поверят в эти сказки?
Сандекер ухмыльнулся.
— Вы сами выиграли выборы и отлично знаете, как политики умеют морочить голову публике.
Президент кашлянул.
— Понимаю. Крикуны часто обещают народу с три короба. Разов ненавидит США за нашу попытку убрать его с политической сцены. Видимо, он думает, что мы блефуем, а эта «угроза» — просто шантаж, чтобы мы отступились. Ну уж нет, мистер Разов! Америка на шантаж не поддастся. Если спустить ему это с рук, то угрозам конца и края не будет.
— Скорее всего, здесь не просто шантаж. — Остин вспомнил рассказ Петрова о погибшей возлюбленной Разова. — У него была подруга, которую он собирался сделать императрицей. Когда войска НАТО начали воздушные налеты на Белград, она как раз была в Югославии и погибла от бомбы, сброшенной американским самолетом. С тех пор Разов ненавидит США.
— Курт имеет в виду, что враждебность Разова не связана напрямую с нашим противодействием его политическим маневрам, — вступил в разговор Сандекер. — Я полагаю, что удар по США вполне согласуется с его националистическими взглядами, однако движет им в первую очередь жажда мести.
Президент откинулся в кресле и сложил руки на груди.
— Меня заинтересовала ваша последняя фраза. Как же именно он намерен «ударить» по США?
— Мы считаем, что Разов нашел способ высвободить энергию метангидратов, их богатые залежи имеются на шельфе вдоль всего Восточного побережья, — объяснил Сандекер. — Серия взрывов вызовет подводные оползни и цунами, которые будут направлены в заранее определенные точки.
Эти слова поразили Уоллеса. Он выпрямился.
— Вы утверждаете, что Разов напустит на нас гигантские волны?
