— Умберто, тебе знакомо это имя?
Умберто взял телефон, внимательно посмотрел на экран и кивнул.
— О да, еще бы. Кармине Бьянко. Для начала ответьте на один вопрос: откуда у вас это имя?
— Сегодня за нами следила машина. Машина, зарегистрированная на него.
— Плохи дела. Бьянко работает в полиции, но он продался мафии. Ему платит Уньоне Корсе — корсиканская мафия. Интересно, что им от вас понадобилось?..
— Вряд ли это нужно им, — сказала Реми. — Скорее, речь об услуге, которую они оказывают своим компаньонам.
— Да какая разница! Бьянко скотина. Он был один?
Сэм покачал головой.
— С ним был второй: чернявый, с закрученными кверху усами.
— Что-то не припоминаю…
— А почему бездействует полиция? — спросила Реми. — Вы сказали, он берет взятки. Разве нельзя его как-то привлечь?
— На материке — скорее всего, да. Но здесь, как и на Сардинии, и на Корсике… здесь все не так… Кажется, я уже знаю, что вы ответите, и все-таки должен спросить. Как мне убедить вас уехать? Сегодня, пока Бьянко ничего вам не сделал?
Сэм и Реми переглянулись, без слов читая мысли друг друга. Сэм их озвучил:
— Спасибо, но мы должны остаться. Как-нибудь справимся.
Умберто с мрачным видом кивнул.
— Так я и думал.
— Мы не хотим подвергать опасности вас и Терезу, — заговорила Реми. — Просто скажите, где искать, и…
Умберто уже вставал.
— Глупости! Ждите здесь. — Он зашел внутрь и вернулся минуту спустя, неся в руках обувную коробку. — Вам это понадобится, — сказал он, протягивая коробку Сэму.
Внутри оказались подлинный, времен Второй мировой, девятимиллиметровый «люгер» и две полные обоймы.
— Мой отец конфисковал его у офицера гестапо, казнившего моих дядек. Судя по рассказу отца, тому офицеру он больше не понадобился.
Умберто зловеще улыбнулся и подмигнул.
— Мы не можем его взять, — сказал Сэм.
— Еще как можете. Когда все закончится, вернете. И потом, у меня есть еще. Мой отец был отличным конфискатором. Пойдемте, нам пора.
Глава 25
Безымянное кладбище, где Иветт перезахоронила Лорана, по словам Умберто, не было отмечено ни на одной карте. Оно просуществовало здесь многие сотни лет, еще с тех пор, когда Эльба была французским протекторатом.
Они сели в «ланчию» и поехали по главной дороге к окраине, затем свернули на север, направляясь выше в горы, — сейчас, когда солнце село, вершины окутывал мрак. Через десять минут пути Умберто, который ехал сзади, сказал:
— Остановите машину, пожалуйста.
— Что-то случилось? — спросил Сэм.
— Просто остановите.
Сэм так и сделал: погасил фары и заглушил мотор.
Они с Реми обернулись. Умберто сидел и тер лоб.
— Я совершил ужасную вещь, — прошептал он.
— Что?
— Я везу вас в ловушку.
— О чем вы? — спросила Реми.
— Сегодня днем, пока вы были в городе, Бьянко пришел ко мне домой. Тереза мне позвонила. Он обещал нас убить, если мы ему не поможем.
— Зачем вы нам это рассказываете?
— Пистолет. Мой отец забрал его у человека, который угрожал его семье, его друзьям. Он тоже боялся, я точно знаю… боялся, как и я, но сумел дать отпор. Я должен поступить, как он. Простите меня, если можете.
Фарго некоторое время молчали, потом Реми заговорила:
— Вы нам сказали. Этого достаточно. Нас ждут?
— Нет, но они уже в пути. — Он посмотрел на часы. — Через полчаса будут там. Мне велели открыть склеп и позволить вам забрать то, за чем вы пришли, а потом, скорее всего, они бы забрали это себе, а вас убили. А может, и меня.
— Сколько их? — спросил Сэм.
— Не знаю.
Умберто достал из кармана запасную обойму от «люгера» и через спинку сиденья передал ее Сэму.
— В вашем холостые.
— Спасибо. Только не пойму, зачем вы вообще дали нам пистолет?
— Хотел завоевать доверие… Сможете ли вы когда-нибудь меня простить?
— Примерно через час будет ясно. Если ты нас обманул…
— Тогда можете меня пристрелить.
— Ловлю на слове, — сказал Сэм, глядя ему прямо в глаза.
— А что с Терезой? Разве она?.. — спросила Реми.
— Она уже уехала, — ответил Умберто. — У меня есть родня в Ниспорто, ее защитят.
— Гм… У нас есть сотовый. Умберто, может, позвонить в полицию?
Итальянец покачал головой.
— Они не успеют.
— А если развернуться обратно или постараться осмотреть склеп и улизнуть, пока они не приехали.
— Здесь всего две дороги, одна на въезд, другая на выезд, — сказал Умберто, — и Бьянко на обеих поставил патрули. Можете не сомневаться!
Реми посмотрела на Сэма.
— Что-то ты притих.
— Думаю.
Инженер внутри его искал элегантное решение, но Сэм быстро понял, что времени на это нет. Так же как и во время их встречи с Архиповым на свалке котлов, оставалось действовать по ситуации.
— Удача любит смелых, — наконец проговорил он.
— О нет…
— Наглость города берет, — добавил Сэм.
— Я знаю, что это значит, — вздохнула Реми.
— Что? — заерзал Умберто. — Что такое?
— Будем импровизировать по ходу.
Сэм завел машину, и они тронулись.
Кладбище находилось в сырой низине, которую с трех сторон окружали холмы, поросшие соснами и пробковыми деревьями. Вокруг шла кованая ограда высотой примерно по пояс; она давным-давно проржавела и местами покосилась под напором времени и ползучих растений. Стелющиеся обрывки вечернего тумана расползались по влажной траве, клубясь вокруг склепов и надгробий. На безоблачном небе круглым желтым глазом светила полная луна.
— Официально заявляю: у меня от этой жути мурашки по коже, — сказала Реми, глядя через ветровое стекло, пока Сэм парковал машину у ворот. Он заглушил мотор и выключил фары. Где-то на дереве сова ухнула два раза и затихла. — Не хватает только волчьего воя, — прошептала Реми.
— Волки на Эльбе не водятся, — пробормотал в ответ Умберто. — Только дикие собаки. И змеи. Много змей.
Кладбище было устроено случайным образом — могилы располагались где попало, без намека на симметрию. Надгробия торчали из травы под странными углами, иногда всего в футе от соседнего; тут и там возвышались склепы всех форм и размеров: некоторые скорее напоминали кучу булыжника, другие полностью скрывала листва, были и такие, что покосились, а то и вовсе обрушились друг на друга. На общем фоне резко выделялись одинокие островки постриженной травы и цветов — редкие свежеокрашенные склепы, за которыми еще продолжали ухаживать.
