Холков осмотрелся.
— Где Чиприани?
— Валяется в собственном сарае, связанный и с кляпом во рту, — солгал Сэм. — Мы тут с ним побеседовали по душам, и он все выложил.
— Тем хуже для него. Все равно это ничего не меняет. Отдайте мне книжку.
— Сначала отзовите Бьянко!
— А то что? У вас нет рычагов воздействия — нечем пригрозить, нечего предложить. Отдайте мне дневник, или на счет «три» я отдам команду стрелять. Мой друг вас прикончит, и мы заберем книгу.
В десяти футах позади и чуть левее от Холкова из травы вокруг одного из склепов тенью вырос силуэт человека и стал крадучись пробираться вперед.
Сэм не спускал глаз с Холкова.
— Откуда мне знать, что вы нас не пристрелите, как только получите книгу?
— Ниоткуда, — хмыкнул Холков. — Как я уже сказал, вы не располагаете необходимыми рычагами воздействия.
Силуэт замер за спиной Холкова на расстоянии вытянутой руки. Сэм с улыбкой пожал плечами.
— Вынужден с вами не согласиться.
— Поясните, что вы имеете в виду.
— Полагаю, он имеет в виду меня, — сказал Умберто.
Холков напрягся, но остался стоять неподвижно, на лице не дрогнул и мускул. А вот Усач начал разворачиваться в сторону Умберто. Итальянец рявкнул:
— Если он сдвинется еще хоть на дюйм, я с удовольствием тебя пристрелю, Холков!
— Стоять! — приказал русский.
Усач застыл.
Умберто сказал:
— Сэм, прости мне фокус с исчезновением. Не было времени раздумывать.
— Считай, что прощен, — ответил Сэм. Затем обратился к Холкову: — Скажите Бьянко, чтобы отдал Реми пистолет и подошел сюда.
Холков медлил. На его лице заиграли желваки.
— Второй раз просить не буду, — сказал Сэм.
— Бьянко, отдай ей пистолет и лезь через ограду.
Бьянко что-то прокричал в ответ. Несмотря на свой скуднейший — чуть больше стандартных приветствий — запас итальянских слов, Сэм не сомневался, что были упомянуты «экскременты», «разнузданный секс», а может, и то и другое.
— Бьянко, живее!
Не оборачиваясь, Сэм позвал:
— Реми!
— Пистолет у меня. Этот перелезает через ограду.
— Холков, передайте своему усатому приятелю, чтобы взял винтовку за ствол и закинул через ограду в кусты.
Холков отдал приказ, и мужчина подчинился. Бьянко, перелезший через ограду слева от Сэма, обошел его и встал рядом с Холковым и Усачом.
— Теперь вы, — сказал Сэм Холкову.
— Я не вооружен.
— Покажите.
Холков снял куртку, вывернул ее наизнанку и бросил на землю.
— Рубашку.
Холков выпростал заправленный в брюки подол рубашки и медленно покружился на месте. Сэм кивнул Умберто. Задержавшись, чтобы передать Сэму «люгер», итальянец осмотрел Холкова со всех сторон и снова вернулся на открытое пространство.
— Stronzo! — пролаял Бьянко.
— Что он сказал? — спросил Сэм.
— Предположил, что, когда я появился на свет, мои мать и отец не были женаты.
— Я тебя прикончу, — прошипел Бьянко. — И твою жену!
— Заткнись. Теперь я вспомнил того, второго, с усами.
— Ну и кто он?
— Никто. Мелкая сошка, простой ворюга, — Умберто обратился к пленнику, который, похоже, уже сам был не рад, что ввязался: — Я знаю, кто ты! Попадешься мне еще раз — уши откручу!
Сэм сказал:
— Холков, вот как мы поступим: вы ложитесь на землю, мы спокойно уезжаем. Если броситесь в погоню, я сожгу книжку.
— Не сожжете. Вы блефуете.
— Ошибаетесь. Ради спасения наших жизней я это сделаю не задумываясь.
Само собой, Сэм блефовал и знал, что Холков тоже знает, но надеялся посеять хотя бы малейшее сомнение — сейчас, когда каждая секунда была на счету. Он обдумал альтернативные варианты: связать их, вывести из строя автомобиль, позвонить в полицию, но все его инстинкты буквально вопили, что сейчас главное — убраться подальше от Холкова, и сделать это как можно быстрее. Возможно, будь он другим человеком, то рассмотрел бы и четвертый вариант: убить бандитов прямо здесь и сейчас.
Но в отличие от Холкова, специально натасканного солдата, который знал больше способов убийства, чем большинство поваров — рецептов, Сэм Фарго был не таким и не хотел брать на душу хладнокровное убийство. Каждая минута, которую он, Реми и Умберто проводили рядом с этими людьми, увеличивала шансы на то, что роли снова поменяются.
— Вам не выбраться с острова! — прорычал Холков, ложась на землю.
— Может быть, но попытка не пытка.
— Даже если сбежите, я вас разыщу.
— Поживем, увидим.
Умберто сказал:
— Сэм, можно попросить об одолжении? Я бы хотел прихватить Бьянко с собой. Обещаю, он не доставит хлопот. Я об этом позабочусь.
— Зачем он тебе?
— Личные счеты.
Сэм подумал и кивнул.
— Поехали! — обращаясь к Бьянко, приказал Умберто. — Руки за голову!
Бьянко пошел к ограде. Умберто не сводил с него пистолета.
Когда все собрались у автомобиля, Умберто сорвал с пояса Бьянко наручники и защелкнул их на запястьях продажного копа. Обыскав пленника, он затолкал его на заднее сиденье, а сам взгромоздился следом. Реми завела «ланчию», открыла Сэму дверь и перелезла на кресло пассажира.
Сэм сел за руль, дал по газам и развернулся в сторону главной дороги.
— Как думаешь, сколько они будут ждать? — спросила Реми.
Сэм выглянул в боковое окно. Холков и Усач уже вскочили на ноги и бежали через кладбище к воротам.
— Секунд пять, — сказал он и до упора выжал педаль газа.
Глава 27
Сэм на скорости гнал вдоль ограды к воротам кладбища. Боковым зрением он следил за Холковым и Усачом, которые неслись в том же направлении, перепрыгивая через надгробия и взбивая обрывки тумана.
— Слишком мало времени, — пробормотал Сэм.
— Куда мы едем? — сказала Реми. — Ты же слышал, что сказал Умберто… Бьянко расставил на дорогах патрули.
— Ты не против пострелять?
— Что?.. Гм. — Она подняла руку с пистолетом Бьянко, словно только что вспомнила, что он у нее. — Отлично, а зачем?..
— Я подъеду к их джипу. Постарайся попасть в колеса. Умберто, уверен, что справишься?
Бьянко, зажатый в углу на заднем сиденье, по-прежнему кривился в самодовольной ухмылке. Умберто перевернул «люгер» и обрушил рукоять на голову Бьянко возле виска. Тот обмяк и сполз на пол.
