Довольный, что ему удалось найти все переделки Холкова, Сэм нырнул обратно под приборную панель, нашел провода зажигания, соскреб изоляцию и так оставил. Потом вылез обратно на мостки. Всего через минуту он нашел нужную вещь — на стене висел двухфутовый моток амортизирующего троса с крюками на каждом конце. Сэм прикрепил один конец к рулю, другой к дросселю, который заблаговременно отключил. Наконец он отвязал кормовой и носовой тросы, оставив их болтаться в воде.
Теперь предстояло самое сложное: рассчитать время.
— Как наши дела? — спросил он Реми.
— Сам посмотри. Тишь да благодать.
Он осторожно подошел к двери и выглянул. Пристань исчезала за снежной пеленой. Он оттащил Реми от двери.
— Как чиркнет зажигание, беги. Встретимся под дровяным навесом.
— Хорошо.
Реми встала у двери, готовясь бежать.
Сэм вернулся к готовому к плаванию катеру и снова залез под приборную панель.
— Скрестим пальцы, — пробормотал он и потер друг о друга оголенные провода зажигания.
Провода заискрились, затем раздался хлопок. Сэм быстро выполз из лодки, прыгнул на пирс и подбежал к двери.
— Давай! — хриплым от волнения голосом прошептал он.
Реми выглянула за дверь и метнулась сквозь снежную завесу.
Моторы ожили. Из трубы повалил серый дым, наполнивший сарай. Вода под кормой вспенилась, и катер устремился вперед, открыл носом ворота и исчез в снегу.
— Ну, не подведи!
С этими словами Сэм развернулся и побежал.
Глава 49
Сэм успел отбежать лишь на три широких шага, когда до него донеслись приглушенные крики:
— За ним!
Не уверенный, кого имели в виду — его или катер, Сэм вильнул вправо, вдоль изогнутой стены капеллы, и помчался по газону к скульптуре секстанта. Если Холков с напарником действительно его заметили, последнее, чего хотел Сэм, — так это привести их к Реми.
Когда впереди замаячил секстант, Сэм вытянул руки и нырнул в снег. Скользя на животе по снегу, обернулся. Прошло десять секунд. По гравию прошуршали бегущие ноги. Сквозь летящий в лицо снег он разглядел две фигуры, которые выбежали на угол из-за здания и нырнули в сарай для лодок. Теперь вопрос был в том, сколько времени понадобится Холкову, чтобы исправить последствия собственной диверсии. На возню со шнуром уйдет меньше минуты, а вот вернуть маховик в первоначальное положение будет посложнее. Чем дольше провозится Холков, тем дальше уплывет на автопилоте катер.
Прошла минута. Две. Мотор ожил и взревел. Через несколько секунд шум стих — Холков бросился в погоню за пустым катером. Сэм встал, обошел капеллу и отыскал Реми, которая скрючилась в полумраке дровяного навеса.
— Я слышала, — сказала она. — Вопрос в том, сколько у нас времени.
— Минут десять — пятнадцать. В такую погоду они не сразу обнаружат обман. Пойдем.
Они поднялись по ступенькам черного хода и зашли внутрь.
После ледяного ветра и снегопада относительное тепло часовни показалось Реми раем. По сравнению с пышным внешним убранством внутри часовня выглядела на удивление скромно: красновато-бурая плитка, грубые резные скамьи и белые стены, увешанные иконами в окладах. Вдоль дальней стены над их головами протянулся балкон, сводчатый потолок был расписан в светло-розовые и серые тона. Через высокие, разделенные средником окна внутрь проникал молочно-белый свет.
Они прошли по центральному проходу в глубь капеллы к узкой двери. Внутри ждала округлая комната, почти все пространство которой занимала спиралевидная лестница. Лестница вела наверх. Через тридцать-сорок шагов Сэм и Реми поднялись на небольшую площадку под деревянным люком, который был закрыт на засов с висячим замком. Замок оказался незапертым.
— Похоже, из-за эвакуации кто-то забыл запереть замок, — сказала Реми с улыбкой.
— Чистое везение. Этот кто-то не знал, что наглые американцы осмелятся осквернить национальный культурный памятник Баварии.
Сэм снял висячий замок и отодвинул задвижку. Аккуратно приподнял крышку люка, забрался наверх и подал руку Реми, а затем закрыл за собой люк. Если не считать редких лучей света, проникающих сквозь узкие окна, восьмиугольная площадка была погружена во мрак. Они включили фонарики и приступили к осмотру.
— Сюда, — сказала Реми, становясь на колени. — Я кое-что нашла.
— И я, — откликнулся стоявший у противоположной стены Сэм.
Он подошел к Реми и посмотрел, куда направлен луч ее фонарика. Едва заметный под многочисленными слоями лака и краски, на тяжелом деревянном подоконнике был отпечатан символ цикады.
— У тебя то же самое? — спросила Реми.
Сэм кивнул, и они переместились к противоположной стене. Второй символ цикады, отпечатанный в дереве.
— Почему две? — размышлял Сэм вслух.
— «Три замка»… видимо, в той загадке подразумевался не только секстант.
Поиски третьего символа заняли меньше минуты. Первые две цикады украшали переднюю часть башни, а третья — дальнюю.
— Давай-ка попробуем их соединить, — сказал Сэм.
Он сел на корточки рядом с одной из цикад, Реми села у другого символа, и они оба вытянули руки, указывая друг на друга и в точку, где была вырезана третья цикада.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, — сказал Сэм, — но это равнобедренный треугольник.
— Совершенно верно. Куда же он указывает?
— Если продлить стороны, два бедра будут указывать на озеро и на горы. Основание указывает в глубь полуострова, за нашей спиной.
Сэм опустил руки и сел на пол, прислонившись к степе. Он нахмурил брови, затем его лицо прояснилось.
— Что? — спросила Реми.
— Последняя часть строки не зря казалась мне знакомой, — Сэм залез в карман брюк и достал рекламный буклет, посвященный церкви Святого Варфоломея, и пробежал взглядом текст. — Вот. — Он передал буклет Реми. — Фригизинга.
Реми прочла:
— «До тысяча восемьсот третьего года охотничий домик, расположенный рядом с капеллой, являлся частным владением принцев-провостов Берхтесгадена, последний из которых, Иосиф Конрад фон Шроффенберг-Мос, также служил епископом Фрайзинга».
— Я так и знал, что где-то это уже видел, — сказал Сэм. — В восемнадцатом веке Фрайзинг называли Фригизингой.
— Ясно. А этот Шроффенберг-Мос, он бывал здесь?
— И не только здесь. Он жил здесь, в месте, где мы уже сегодня были.
Они спустились обратно через люк и по спиральной лестнице, затем снова вышли на улицу через черный ход и направились вниз по тропинке к лесу. Через пять минут Фарго подошли к хижине, на чердаке которой они уже прятались тем утром, и остановились у таблички рядом с дверью.
