— Значит, мы должны считать, что Адриана с ним
на подводной горе...
Хантер молча кивнул.
Питт подвинул стул к столу Хантера.
— Уничтожение «Старбака» и вместе с ним подводной вершины — большая ошибка. Мы ничего не знаем о Дельфи и его планах. У него могут быть другие базы, разбросанные по всему миру. Стоит ли за ним какое-то иностранное правительство? Что, если экипаж субмарины еще жив? Слишком много вопросов без ответа, чтобы все взрывать. Дайте мне хоть одну нормальную причину, почему мы должны сидеть как зомби, а в семи тысячах миль отсюда горстка интеллектуалов, завсегдатаев совещаний на основе отрывочных и неполных сведений решает, что нам делать...
— Хватит! — властно сказал Хантер. — Я выполню приказ, и вы тоже.
— Нет, я не выполню! — Питт говорил спокойно. — Я отказываюсь молча смотреть, как совершается серьезная ошибка.
За тридцать лет службы во Флоте подчиненные ни разу не отказывались выполнять приказы Хантера. И он не знал, что делать.
— Я прикажу арестовать вас, чтобы вы остыли, — был его единственный ответ.
— Попробуйте, — холодно сказал Питт. — Я прав, а у вас нет здравых возражений. Если мы уничтожим Морана, или Дельфи, или как он там еще себя называет, и исчезнет еще один корабль, мы удивимся. А если в последующие годы исчезнут другие, нам все придется начинать сначала. У нас будет только сознание того, что в первый раз мы потерпели поражение.
Хантер смотрел на Питта. Двадцать лет назад и он мог бы сидеть по ту сторону стола и отстаивать свои убеждения ценой жизни, готовый пожертвовать карьерой ради того, во что верил. Отдать корабль, в данном случае «Старбак», — это противоречило традициям, которые он усвоил в Военно-морской академии с первого дня. Но он никогда в жизни не нарушал приказов, хотя много раз хотел бы это сделать. Может существовать шанс, почти безнадежный, немыслимый, но шанс. Тут он вспомнил слова адмирала Сандекера о Питте. «С этим человеком возможно все».
И принял решение.
— Хорошо, — сказал он, — вы получаете право на шоу. В Вашингтоне разверзнется ад, но мы будем беспокоиться об этом позже. Каков бы ни был ваш план, он наверняка хорош.
Питт расслабился.
— Формулируя просто: мы высаживаем подготовленный экипаж подводников на «Старбак» и до 5:00 завтрашнего утра перекрываем передатчик Дельфи.
— Легко сказать, — заметил Хантер. — Осталось меньше пятнадцати часов.
Несколько мгновений Питт молчал. А когда заговорил, его голос прозвучал холодно и мрачно:
— Есть решение. Оно обойдется налогоплательщикам в некоторую сумму. Но это лучше, чем половина шансов на успех.
Хантер тревожно пошевелился, и Питт объяснил свой план. Адмирал неохотно дал разрешение, думая, что либо план безумен, либо Питт сказал не все. Он полагал, что второе более вероятно.
Глава 14
Старинный самолет «Дуглас С-54» стоял на дорожке, нацелив нос вдоль цветных посадочных огней, обозначающих границы полосы. Крылья и фюзеляж дрожали в едином ритме с четырьмя двигателями, пропеллеры под горизонтальными стабилизаторами выбрасывали в ночь пыль и обломки. Потом самолет двинулся вперед, с болезненной медлительностью набирая скорость; посадочные огни отражались в блестящем алюминиевом фюзеляже и мелькали мимо окон. Наконец шасси оторвалось от бетона и, описав изящную дугу над огнями Гонолулу, сделав широкий поворот влево над Дайамонд-Хэд, самолет полетел на север, в пассат. Вскоре Питт передвинул рукоять назад и вслушался в рев моторов. Он проверил скорость вращения и убедился, что дрожащее и шумное ископаемое все-таки доставит его туда, куда ему нужно.
— Все время хочу тебя спросить, ас. Ты когда-нибудь вел самолет в пьяном виде?
Вопрос задал низкорослый человек с бочкообразной грудью, занимавший кресло второго пилота.
— В последнее время не приходилось, — ответил Питт.
Низкорослый замахал руками и изобразил ужас.
— Боже, почему я дал уговорить себя участвовать в этой безумной комедии?
Он повернулся и криво улыбнулся Питту.
— Наверно, у меня такое доброе сердце, что все этим пользуются.
— Не говори вздор, — ответил Питт. — Я тебя знаю с детского сада. Никто никогда не мог тебя использовать.
Эл Джордино обмяк в кресле и отбросил прядь черных волос с одного глаза.
— Как это? А помнишь, я несколько месяцев продавал фиалки на улицах, чтобы пригласить на школьный бал великолепную блондинку-чирлидера?
— И что с того?
— Боже, какая была телка... Как это «что с того»? — передразнил он. — Сволочь. Когда дошло до танцев, ты сказал ей, что у меня триппер... и весь вечер она не хотела иметь со мной ничего общего.
— А, да, теперь вспомнил, — усмехнулся Питт. — Она даже попросила, чтобы я проводил ее домой.
— Он откинул голову и закрыл глаза, вспоминая. — Какая была мягкая, грудастая девчонка! Жаль, что ты этого не увидел.
На лице Джордино выразилось невероятное изумление.
— И ты еще вечно твердишь, что нужно быть джентльменом!
Питт и Джордино близко дружили; они вместе учились и в средней школе, и в колледже. Джордино поднял руки и потянулся. Он был едва ли выше пяти футов четырех дюймов; смуглая кожа и кудрявые черные волосы явно выдавали итальянское происхождение. Разительно отличавшиеся внешне, Питт и Джордино идеально дополняли друг друга: одна из главных причин, по которой Джордино назначили помощником начальника отдела особых проектов. Их приключения, к досаде адмирала Сандекера, стали в океанографическом агентстве легендой.
— А командир «Хикам Филд» не рассердится, узнав, что мы прихватили его частный самолет? — спросил Джордино.
— Не успеет. Как только этот музейный экспонат сядет на воду, добрый генерал направит запрос на новый реактивный самолет.
Джордино печально вздохнул.
— Ах, владеть собственным самолетом! Я предпочел бы древнюю летающую крепость Б-17 с огромной кроватью и баром, набитым выпивкой.
— А герб Военно-воздушных сил на крыльях можно закрасить и заменить его парой кроликов.
— Недурно, — сказал Джордино. — За это я мог бы время от времени давать тебе порулить — за скромную плату, конечно.
Питт сдался. Он посмотрел в боковое окно кабины на море внизу и заметил огни торгового судна, идущего севернее в сторону Сан-Франциско. Белой пены он не видел: черный океан казался гладким и нетронутым. Спокойное море лучше для посадки, подумал он, но затрудняет оценку высоты.
— Далеко еще до твоей загадочной площадки для игр? — спросил Джордино.
— Еще пятьсот миль, — ответил Питт.
