– Я возражаю против заявления, что фотографии были
преднамеренно не предъявлены по просьбе прокурора!
– Вы, конечно, можете возражать, – улыбнулся судья Мейнли, –
однако не можете запретить защите расценивать так предъявленные доказательства.
Свидетель представил фотографии неопознанных отпечатков
пальцев, и по требованию Краудера они были причислены к числу вещественных
доказательств.
– Пойдем дальше, – продолжил Дункан Краудер. – На основании
фактов можно сделать вывод, что кто-то очень поспешно разыскивал нечто в обоих
номерах, не правда ли?
– Совершенно верно.
– Но помещение выглядело бы точно так же, если бы
неизвестное лицо подложило бы какой-то предмет, скажем, упаковку с наклейкой,
куда-нибудь в багаж, верно?
– Ну, не совсем. Когда человек что-то подкидывает,
беспорядок бывает только в одном месте, а в остальном помещение остается
нетронутым.
– Сформулирую вопрос иначе, – сказал Краудер. – Если бы
какой-то человек осмотрел багаж с целью убедиться, что некоего предмета там
нет, а затем, проверив это, подсунул в вещи какой-то предмет, чтобы следователи
его непременно отыскали, разве состояние вещей в номере не было бы именно
таким, каким вы его обнаружили?
– Верно, – согласился свидетель, – действительно, когда
наталкиваешься на подобный беспорядок, не можешь с уверенностью этого сказать.
И если нет точного перечня вещей, имевшихся в помещении, то не определишь с
точностью, изъято ли что-нибудь из него или, наоборот, добавлено.
– Спасибо за объективное описание положения вещей, –
поблагодарил Краудер. – Ценю вашу откровенность. Больше вопросов нет.
– Адвокату нет необходимости произносить речь! – взорвался
Маршалл.
– Он просто благодарит свидетеля, – заметил судья Мейнли.
– Он не имеет права этого делать!
– Почему? Присяжных нет, это предварительное слушание дела,
защитники никого не обижают. Более того, суд тоже считает своим долгом
поблагодарить свидетеля за похвальную откровенность. Вы свободны, мистер Элвин!
Элвин поспешно покинул возвышение.
– Позовите Ронли Эндовера.
Мейсон вопросительно оглянулся на Пола Дрейка. Тот пожал
плечами, показывая, что он тоже не знал, что обвинение вызовет Эндовера в
качестве своего свидетеля.
Эндовер был приведен к присяге, поднялся на возвышение,
сообщил свое имя и адрес.
Заговорил Маршалл:
– Видели ли вы труп человека, который, по данным коронера,
считался Монтрозом Девиттом?
– Видел.
– Знали ли вы этого человека при жизни?
– Да.
– Под каким именем вы его знали?
– Он называл себя Вестоном Хейлом.
– Вы делили с ним квартиру?
– Да.
– Известно ли вам, что при нем имелась сравнительно большая
сумма денег наличными, когда он уезжал из Лос-Анджелеса?
– Да.
– Сколько денег он взял с собой?
– Пятнадцать тысяч долларов.
– Можете начинать допрос! – бросил Маршалл.
– Им займусь я, Дункан, – сказал Мейсон и обратился к
свидетелю: – Откуда вам известно, что у него было именно пятнадцать тысяч
долларов?
– Потому что я сам дал ему эти деньги.
– Откуда вы их взяли?
– Я получил деньги по чеку, который он выписал на мое имя.
– Известно ли вам, было имя Вестон Хейл настоящим именем
этого человека или оно вымышленное?
– Я считаю, что его действительно звали Вестон Хейл.
– Знаете ли вы, почему он называл себя вымышленным именем
Монтроз Девитт?
– Нет.
– Знали ли вы, что он снимал квартиру как Монтроз Девитт,
вел совершенно другой образ жизни вне вашего дома и даже имел другой счет в
банке?
– Теперь знаю, раньше не имел понятия.
– Вы сами вручили ему деньги?
– Да.
– Когда?
– Девятого числа.
– Где?
– Он остановился возле нашего дома.
– Он поднимался в квартиру?
– Нет, просто притормозил машину, я подошел и вручил ему
конверт с деньгами.
Мейсон нахмурился, задумался и наконец сказал:
– Больше вопросов не имею.
Маршалл вызвал коронера, затем патологоанатома,
производившего вскрытие и указавшего на наличие колотых ран на теле убитого.
– Раны были нанесены тонким острым предметом, сходным с
ледоколом? – спросил окружной прокурор.
– Да, сэр, – ответил свидетель.
После этого давала показания администратор отеля,
показавшая, что в каждом номере имелся свой ледокол, что все они были одинаковы
по внешнему виду, поэтому у них на ручках были выгравированы соответствующие
номера, так что ледокол, обнаруженный в машине Лоррейн Элмор, согласно
имеющемуся на нем номеру, взят из шестнадцатой комнаты.
Краудер вопросительно посмотрел на Мейсона, спрашивая
инструкций, но тот покачал головой и прошептал:
– Перекрестного допроса не будет. До сих пор вы все делали
отлично, показания же этих свидетелей не имеют принципиального значения, пусть
отправляются с миром.
Болдуин Маршалл, поднявшись, произнес трагическим тоном:
– Если высокий суд разрешит, моим следующим свидетелем
станет Джордж Кесвик Летти. И после того, как он даст показания, адвокат может
его допрашивать сколько угодно.
– Последнее замечание неуместно, – нахмурился судья Мейнли.
– Если Джордж Летти ваш следующий свидетель, вызывайте его без лирических
отступлений.
– Да, ваша честь, – стушевался Маршалл, – но защита пыталась
доказать, что была лишена возможности его допросить. Я хотел сообщить защите,
что этот свидетель будет предоставлен для перекрестного допроса.
– Совершенно излишне сообщать нам прописные истины. Каждый
адвокат знает, что он имеет право подвергнуть перекрестному допросу любого
свидетеля, вызванного обвинением для дачи показаний. Ну, а поскольку вы так
любезно даровали защите возможность допрашивать Джорджа Летти сколько угодно,
суд не будет ограничивать время допроса… А теперь вызывайте вашего свидетеля.
– Мистер Летти, займите место для дачи свидетельских
показаний, – попросил Маршалл.
