Дженнингс. Звали, мистер Линкольн?
Линкольн. Да, Дженнингс. Входите. Садитесь.
Дженнингс. Слушаю, господин президент.
Линкольн (пряча улыбку). Я хотел бы обсудить с вами одну идею.
Дженнингс. Весь внимание.
Линкольн. В следующий раз, когда мы устроим конференцию для господ журналистов…
Дженнингс. Так…
Линкольн. …и мне начнут задавать вопросы…
Дженнингс. Да-да, господин президент?
Линкольн. …вы тоже поднимете руку и спросите: господин президент, какой длины, по вашему мнению, должны быть человеческие ноги?
Дженнингс. Простите?
Линкольн. Вы спросите, какой длины должны быть ноги у человека.
Дженнингс. Могу я узнать зачем, господин президент?
Линкольн. Зачем? Дело в том, Дженнингс, что у меня есть превосходный ответ.
Дженнингс. Какой, господин президент?
Линкольн. Чтоб доставали до земли.
Дженнингс. Прошу прощения?..
Линкольн. Чтоб доставали до земли. Неплохо, а? Какой длины должны быть ноги у человека? — Чтоб доставали до земли.
Дженнингс. Понятно.
Линкольн. Что… не смешно?
Дженнингс. Могу я быть откровенен с вами, господин президент?
Линкольн (удрученно). Не знаю… а многие смеялись.
Дженнингс. В самом деле?
Линкольн. Ну да. Были члены администрации, были мои друзья, кто-то спросил про ноги, я мгновенно нашелся, и все просто рухнули.
Дженнингс. Могу я узнать, в какой связи возник вопрос?
Линкольн. То есть?
Дженнингс. Может быть, вы беседовали об анатомии? Может быть, человек, который задал вам вопрос, хирург или скульптор?
Линкольн. Да почему?.. То есть, собственно… Нет. Нет, не думаю. Я думаю, просто фермер.
Дженнингс. Тогда почему он спросил об этом?
Линкольн. По правде сказать, понятия не имею. Знаю только, что он хотел срочно поговорить со мной и его впустили.
Дженнингс (озабоченно). Понимаю.
Линкольн. Что с вами, Дженнингс? Вы побледнели!
Дженнингс. Очень уж странный вопрос, господин президент.
Линкольн. Не спорю, но как я нашелся?! С лету, в десятку.
Дженнингс. Что правда, то правда, мистер Линкольн.
Линкольн. Наповал. То есть я вам говорю: все попадали.
Дженнингс. А что тот человек?
Линкольн. Ничего, сказал спасибо и ушел.
Дженнингс. И вас не интересует, зачем он спрашивал?
Линкольн. Сказать по правде, меня больше занимал мой ответ. Я в самом деле был очень доволен. «Чтоб доставали до земли». С лету. Как по писаному.
Дженнингс. Да-да, конечно. Просто все это… ну… меня встревожило.
2
Спальня в доме Линкольнов. Полночь. Мэри Тодд, супруга президента, уже в кровати, сам Линкольн нервно расхаживает по комнате.
Мэри. Ложись, Ава. Что стряслось?
Линкольн. Да тот человек. Сегодня утром. Этот вопрос. Не могу понять… Дженнингс завел меня.
Мэри. Бог с ними, Ава. Выброси из головы.
Линкольн. Я хотел бы, Мэри. Господи, неужели ты думаешь, я не хочу? Но передо мной все время его глаза. В них была такая мольба! Чего он хотел?.. Надо выпить.
Мэри. Не надо, Ава.
Линкольн. Надо, Мэри.
Мэри. Не надо, я сказала!.. Ты стал такой дерганый. Проклятая гражданская война.
Линкольн. При чем тут война? Человек нуждался в сочувствии — а я думал только о том, как потешить публику. Передо мной стояла сложнейшая проблема — а я знай старался рассмешить сослуживцев. Все равно они меня ненавидят.
Мэри. Поверь, они все любят тебя, Ава.
Линкольн. Я тщеславное ничтожество. Нет, но нашелся правда моментально.
Мэри. Вот видишь. Ты замечательно ответил. «Чтоб доставали до пуза».
Линкольн. До земли.
Мэри. Нет, ты как-то иначе сказал.
Линкольн. «До земли». Иначе что смешного-то?
Мэри. А по-моему, так смешнее.
Линкольн. Ты считаешь?
Мэри. Конечно.
Линкольн. Мэри, господи, ну что ты в этом понимаешь?
Мэри. Очень смешной образ. Ноги, которые поднимаются к пузу…
Линкольн. Перестань. Ну все, правда хватит. Давай сменим тему. Где у нас бурбон?
Мэри (удерживая бутылку). Не надо, Ава. Давай сегодня ты не будешь пить. Я просто запрещаю тебе.
Линкольн. Мэри, что с нами случилось? Ведь когда-то нам было так хорошо вдвоем.
Мэри (с нежностью). Подойди сюда, Ава. Смотри, сегодня полная луна. Как в ту ночь, когда мы встретились.
Линкольн. Нет, Мэри. В ту ночь было новолуние.
Мэри. Полнолуние.
Линкольн. Новолуние.
Мэри. Полнолуние.
Линкольн. Я посмотрю в календаре.
Мэри. Ах, Ава, да бог с ним, честное слово!
Линкольн. Прости меня.
Мэри. Это все из-за того вопроса, да? Про ноги? Да?
Линкольн. Что он все-таки имел в виду?
3
Хижина Хейнсов. Входит Билл, он утомлен долгой скачкой. Алиса опускает на пол корзинку с вязаньем и бросается к мужу.
Алиса. Ну что? Попросил? Что он ответил? Он помилует Эндрю?
Билл (обреченно). Алиса, я сделал такую ужасную глупость.
Алиса. Что? Ты хочешь сказать — не помилует?
Билл. Я не попросил.
Алиса. То есть как? Ты не попросил президента помиловать сына?
Билл. Не знаю, не понимаю, как это случилось. Он стоял прямо передо мной — Президент Соединенных Штатов в окружении всяких важных господ. Министры, помощники, соратники. Потом ему доложили: так и так, мол, человек скакал целый день, чтобы о чем-то вас спросить. А я всю дорогу повторял в уме: «Мистер Линкольн, господин президент, наш мальчик, наш сын Эндрю совершил оплошность. Я понимаю, какой это серьезный проступок — заснуть в карауле, но мне кажется, что казнить совсем еще молодого человека — чересчур жестоко. Господин президент, пожалуйста, прошу вас: не могли бы вы отменить приговор?»
