Старшая медсестра II-го психиатрического отделения Инна Леоновна Ашанова за чаем заявила: «Все больные «косят». К Новому году надо выписать всех». И это человек – сотрудник ПБ! Где же ей еще быть?! Многие сестры, фельдшера, врачи ранее служили в армии. Матерятся безбожно. Защита Родины портит нравы?
26.12.09
С 04.10.09 по 21.10.09 у нас лечился некто Беляшов Сергей Александрович, d/s «Алкогольная энцефалопатия с нарастающей деменцией». Амнестический синдром и т. д. После выписки он 52 дня ожидал у нас возвращения в СИЗО-1 (Матросская Тишина), откуда прибыл. Задержка этапа объяснялась неготовностью каких-то документов. В режиме ожидания возрастной Беляшов все более слабел. 12 декабря он наконец уехал, а 20 декабря умер в СИЗО-1 от сердечной недостаточности.
Еще свежи неприятности с Магницким: сняты начальник тюрьмы Комков и его зам Полкин, грозят увольнением замначальнику изолятора Канцлерову – он сейчас врио начальника Бутырки. Вместо спрятавшегося в городской психушке Крабова (Гиммлера) назначена начмедом Козькина Н. Д., обесцвеченная сорокалетка с кокетливыми золотыми коронками травмированного кролика на передних резцах. И ей не очистить авгиевых конюшен. Скоро 240 лет Бутырке!
Козькина вызывает меня, нашего терапевта Лалу Викинговну и новенькую свеженазначенную начальницу I-го психиатрического отделения сорокалетнюю Пыткину Анжелу Вадимовну и предлагает «подчистить» историю покойного Беляшова, дабы снять вину с задержавшей отправку в СИЗО-1 бутырковской спецчасти. Задача трио – фальсифицировать историю болезни полностью. Старая уничтожается, новой подменяется. Уместные старые записи искусной рукой вклеивает в новый корешок, как оказалось, опытнейшая в подобных делах Пыткина. «Ничего не заметно?» – знакомый вопрос. «Идеально!» – знакомый ответ.
Особого смысла в подмене, как часто, нет, но береженого Бог бережет. По отточенной версии, Беляшов покинул Кошкин дом в абсолютном здравии. Жить бы. Не горевать бы ему до ста, да старуха с косой. Нет, не жена. Жена, т. е. вдова Беляшова, как раз разборку и затеяла. А он уже больше не «мотался и падал», как в прежних честных записях Лалы Викинговны значится. Смерть Беляшова не кралась, она громом среди ясного неба грянула в Матросской Тишине.
К чести О. В.: она на поклон к Козькиной не пошла. Нам же троим, если что, сидеть.
29.12.09
Коллективную новогоднюю пьянку отменили из страха. На КПП поставили двоих досмотрщиков ловить проносящих водку: не сметь праздновать! «На сухую» назначили концерт с участием труппы, до того, по собственному признанию, выступавших на свадьбах.
Репертуар соответствующий.
Две девицы, Штепсель и Тарапулька, бравировали, что были заняты во втором составе «Иствикских ведьм». Где третья? Ведьм ведь было три.
Одна из них же «прославилась» в массовке «Ранеток». На пошлость ржали. Одна из сотрудниц зажгла зажигалку и махала над головой. И снова Пугачева, Кузьмин и Леонтьев в исполнении наглого очкастого тамады. Доколе испытывать станут наше терпение?! Я ушел, когда заговорили голосом Брежнева.
Гордеева, обе начальницы отделений Пыткина и Окунева, старшая медсестра Инна Леоновна ускользнули еще раньше пьянствовать в «Елки-палки». В ПБ не выдали спирт, а выпить тянет…
30.12.09
После экспертизы в институте им. В. П. Сербского возвратился Новощенов («Маугли»). Опять зарос ногтями, усами, бородой и гривой. По-прежнему один в двушке. По-прежнему добровольно на воде и хлебе. Камера засвинячена.
Каратиста не перестали бояться. Черный пояс уважают. Снова повторяют про убийство в ресторане небрежным движением ноги. Резюме института Сербского ошеломляет: диагноза нет, от уголовной ответственности освободить, направить на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа. «На свете много есть такого, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам!»
31.12.09
Новогодний шмон выявил на общем корпусе 70 литров браги. Тюрьме ничто человеческое не чуждо. Каждому тут свое. Насчет подарков: хочу такой же джип, как у нашего оперуполномоченного Гечалаева. При зарплате в 20 тысяч рублей – такой размах!
17.03.10
Первый день после отпуска. Анжела без меня запустила дела ужасно: количество больных на 1-м отделении с 55 выросло до 134, т. е. без меня выписки практически не было. Уходили лишь те, кто и так уходил на этап. Коек не хватает. Назначенные было особые камеры для выписанных снова отменены. Выздоровевшие содержатся с «насмерть закрученными».
Здоровые лежат подле душевнобольных и снова… заболевают.
В кабинет к новому начмеду вызвал не назвавшийся следователь с перебитым носом. Брат больного Хазлиева, которого «умники» (Гордеева с Пыткиной) объявили симулянтом, вынудив подписать и меня заключение врачебной комиссии, подал в прокуратуру. «Симулянту» в Серпах поставили шизофрению! Отдуваться за высших мне, «простому».
Чингис снова в отпуске, теперь – с последующим увольнением. Уходит и О. В. Муж ее умер. Она в депрессии: «Работать нет смысла!» Пришла новый врач из Тамбова – Елена Эдмондовна Четверикова. Живет у москвича-любовника. Хочет аттестоваться. Будет четыре месяца на испытательном сроке, получая четыре тысячи рублей в месяц. Действительно, испытание!
Отпускные деньги бухгалтерия пыталась мне полностью не дать. Несчастные мы, бесправные!
19.03.10
Халиков И. В. (камера 451), Кирилов Р. И., Расимилистов (камера 453) и Оптанов О. Б. (камера 455), последний – бээсник, бывший сотрудник правоохранительной системы, около или больше месяца содержатся в психбольнице без подписанных ими согласий на госпитализацию и лечение в ПБ, т. е. незаконно. Всем троим не выставлены диагнозы, а в отправительных талонах написано: «По согласованию с начальником ПБ Гордеевой А. А.».
Халикова кололи аминазином с галоперидолом, пролонгами, били, разбили очки; контролеры вопили: «Пидарас!» У Халикова 132-я статья – пидарасы теперь у нас не в чести. Особенно изгалялся инспектор хохол Володя, он лупил сидевшего в «стакане» Халикова ногой по лицу. Крики контролеров, плач Халикова слышало присмиревшее отделение. Медперсонал обходил свалку, в центре которой лежал выволоченный из «стакана», нещадно пинаемый Халиков, ухмылялся. Так ему и надо!.. А еще О. В. Окунева упрекала меня в возвращении к репрессивной психиатрии «страшных времен Снежневского»!
20.03.10
Типичная картина Кошкиного дома: опер Гечалаев орет на душевнобольных, что они «вскрылись». В этот момент Гечалаев похож на язычника, пугающего страстно стремящихся к смерти христиан львами.
22.03.10
В отсутствие врача принимавшая новеньких медсестра Лена Фимова (некоторое время назад граждане имели несчастье вызывать ее на соматической скорой) поставила одному нашему больному диагноз «менетчик». МКБ (международная классификация болезней) отдыхает.
Позже этот больной чем-то сильно задел чувства этой известнейшей в местных кругах бездельницы и матерщинницы, она громогласным визгом, даже с каким-то характерным лишь ей подсвистыванием, потребовала его выписать, причем немедленно: «Смотрите, какую харю наел, менетчик!» Так узнал я. Присутствовавший фельдшер с каменным лицом поправил «ошибшуюся» медсестру: «Не менетчик, а – вафлер. Он же мужчина!» Менет через «е» – не ошибка. Так живем.
