Доктор Зло: «Ну и подвел нас Ласковый. Убить его мало. Хорош, бабушка, сочельник, а с ним и Новый год!»
13.01.12
Старый Новый год. Пишу после дежурства. Вчера узнал, что во время моего отпуска, в начале ноября 2011 года, на КПП задержали главную медсестру ПБ И. Г. Сидоренко. Наводка была, что несет наркоту. Несла нашему «смотрящему» мобильный телефон. Объясняла, что купила в подарок дочери, да позабыла выложить. Сидоренко верится с трудом. В одно из моих дежурств в вечернее время Сидоренко вывела «смотрящего», своим ключом (у нее по должности ключи от всех кабинетов) открыла кабинет начальницы II-го психиатрического отделения на четвертом этаже и два часа о чем-то с авторитетом «терла». Инспектор Алик тогда мне: «Что делать?» Я: «На видеоконтроле все видно!»
Пойманную Сидоренко «попросили» написать по собственному желанию. Что она и выполнила. Ее подруга Неприличная (Сидоренко ездила в гости к ней в Мордву, а Неприличная неоднократно ночевала у нее дома) написала прошение оставить главную в покое. Предложила сотрудникам коллективно подписаться. Все отказались, т. к. давно тихо ненавидели взбалмошную бабу. Главврач пригрозил увольнением самой Неприличной, если она продолжит пытаться собирать защитные подписи.
Тогда Сидоренко обосрала коллектив в Интернете. Мне досталось, что неправильно лечу (делаю много назначений, «утомляя сестер»), шефу – «берет взятки». Опера «тягали» упомянутых.
Новой главной медсестрой назначена бывшая старшая медсестра II-го психиатрического отделения Инна Леоновна Ашанова, человек Гордеевой.
Доктор Зло убежден, что эксгибиционизм можно вылечить тизерцином, колет одному… Он, кстати, перед Новым годом отучился в Серпах на психиатра. Получил сертификат. До этого, напомню, работал у нас психиатром с документами нарколога. Хорошо – не стоматолога, как Шмелев. На курсах в Серпах Зло учился вместе с Трибасовым. На вечеринке закрытия Элтон выставил педагогам пятилитровую бутылку водки.
Больной после прохождения судебно-психиатрической экспертизы в институте им. Сербского: «Два с половиной миллиона отдал за диагноз!» Другой: «Меня в Серпах избили!» Третий: «Слышали бы вы, как сестры и врачи матерят больных в Серпах!» Как у нас, что ли?! Далеко не боги горшки в Серпах обжигают. Конечно, около института нет подавляющих роскошью авто, как у Следственного комитета Москвы. Мимо них мы проходим на работу на 2-й КПП Бутырки. А из тех детищ лакшери класса выходят молодые и не очень следователи с зарплатой в 20–30 тысяч. Но… как говорят французы и не только: се ля ви (в переводе – это жизнь).
18.01.12
Коллектив обсуждал, в чем «уволившаяся» главная медсестра Сидоренко могла проносить наркотики. Доктор Зло категорически отвергает, что во влагалище. Медсестры сходятся, что «зашивала в рубцы тюремных полотенец». Сразу вспомнились и пять обожравшихся метадоном полутрупов в смену Пыткиной, и неизвестный мне не хотевший жить больной, уколовшийся под язык со смертельным передозом метадоном. Сие произошло в «стакане» – свидетельство инспектора Азаря.
Гордеева: «По крайней мере, не доказано, что Сидоренко занималась сексом в психбольнице!» Как же не доказано? А очкастый толстяк, вечно всем недовольный инспектор Олег, притащивший меня к кабинету Сидоренко послушать, как та со вздохами и охами отдается красавцу зэку – санитару Сергею? Было же! И два инспектора свидетелями есть (+ Алик).
Сидоренко не раз оставалась в ПБ на ночь «проверить работу врачей». Закрывалась с санитарами. От энергии матери двоих детей стол в кабинете скрипел, мама не горюй! Инспектора Олега на другой день убрали с Кошкиного дома, «чтобы не болтал». Когда он подвел меня послушать к заветной двери главной, подруга, Неприличная, написала на него рапорт, что он некорректно вмешивается в ее, доктора, беседы с душевнобольными.
Маньяк, «черный риелтор», Городсадов (16 изнасилованных и убитых женщин) – удивительно вежливый человек!
21.01.12
В 316-й камере общего корпуса сидит по обвинению в подделке векселя на крупную сумму Батурин, брат жены бывшего мэра Москвы Лужкова. Находится в двушке тоже с каким-то «интеллигентом».
В смене инспекторов 18 человек. На некоторых корпусах Бутырки по одному инспектору на 450 зэков. Мизерные зарплаты, нищета провоцируют массовые увольнения, при сдаче прошлого дежурства ДПНСИ положил на стол начальника учреждения сразу пять рапортов об увольнении. Почти каждые сутки изымаются по два-три мобильных телефона, проносимых сотрудниками за две-три тысячи за штуку. Если телефон обнаруживается при шмоне (обыске), за него требуют «откупные» до 20 тысяч рублей.
Проносят и наркотики. Одного бесшабашного парня, постоянно жаловавшегося на недостаток средств (я знал его: он одно время работал инспектором в ПБ), задержали на территории со сколькими-то граммами героина в пачке от сигарет. Употребление наркотиков в Бутырке настолько обычно, что собравшиеся завязать наркоманы просят не выписывать их с Кошкиного дома на общий корпус, чтобы вновь не «раскумариться», не уколоться.
Одного армянина я откачивал на Сборке от передозировки метадона вместе с фельдшером и бригадой скорой помощи пять раз. Видимо, у него это была форма суицидального поведения: вернувшись к жизни, он крайне вяло за спасение благодарил.
За три года, что проврачевал в Бутырке, всегда наблюдалось одно и то же: первые четыре месяца (январь-апрель) сотрудникам никогда не платили «мэровских», а это почти половина зарплаты – у меня 9 тысяч рублей. Повально говорили, что управление деньги прокручивает. Каждый май мы получали «мэровские» сразу за пять месяцев.
Написал письмо врио начальника УФСИН России по г. Москве полковнику внутренней службы Мирову И. А. по поводу задержки зарплаты четыре месяца. В отношении меня и другого «вольнонаемного» доктора Вражного – обычное явление.
О еще не опущенном письме слух распространился мгновенно. Тут же позвонили из бухгалтерии, пригласили в кассу и выдали 40 тысяч. «Приди завтра – еще дам», – щурится Афина Ивановна. Приезжаю на следующий день. «Деньги есть, но не дам. Нам они тут нужны!» А мне – нет? Через некоторое время дают еще 46 тысяч. Отчего за год образовалось 86 тысяч задолжности? Почему зарплата выплачивалась не полностью? Крутили?
24.01.12
Инспектор Алексей: «Главная медсестра Сидоренко носила наркотики, а инспектора Ася (большая) и Маруся (черненькая, маленькая) раздавали больным». Этих инспекторш я знал. В мою смену они, спускаясь по дальней «черной» лестнице, открывали угловые камеры, где сидят «блатняки», и, смеясь, судачили с ними минут по сорок. Все – под видеокамерами. Инспектор Алик и еще одна черненькая инспекторша, называющая себя персиянкой, на самом деле – будто бы узбечка, сделали им замечание. Тогда Ася и Маруся встали около двери второго этажа, чтобы побить персиянку, «которой больше всех надо». Я случайно подслушал разговор, спускаясь по лестнице, и вспугнул мстительниц.
В настоящее время обеих убрали с Кошкиного дома. Стоят на общих бутырских корпусах. Продолжают носить? Раздавать?… Чтобы «не болтали», Сидоренко запугивала говорливых, в частности моего конфиданта инспектора Алексея, что «работает на ФСБ». На эту байку, подкрепленную половым актом в кабинете на первом этаже ПБ, клевали матерые опера.
