— В длительной перспективе мы просто используем наши миллиардные валютные резервы, чтобы постепенно скупить их производственные мощности, пока не получим несокрушимую экономическую базу в Европе. Это отнюдь не невозможная операция, если учесть, что двенадцать крупнейших банков в мире принадлежат Японии, а это составляет почти три четверти всей рыночной стоимости активов остальных иностранных банков. Это значит, что мы правим рынком больших денег.
— Вы не сможете вечно держать мир в заложниках, — сказал Питт. — Ваше собственное правительство и народ восстанут против вас, когда они обнаружат, что все боеголовки мира нацелены на Японские острова, а не на Соединенные Штаты и Советский Союз. А возможность еще одного ядерного нападения становится весьма реальной, стоит одному из ваших заминированных автомобилей случайно взорваться.
Сума покачал головой.
— Наши электронные замки намного надежней ваших и русских. Не будет никаких взрывов; пока я лично не введу правильный код.
— Не можете же вы и вправду начать ядерную войну! — воскликнула Лорен.
Сума засмеялся.
— Мы не собираемся предпринимать ничего похожего на те глупые и жестокие меры, которых можно ожидать от Белого дома и Кремля. Вы забываете, что мы, японцы, знаем, что такое ужасы атомной войны. Нет, Проект «Кайтен» является куда более технически совершенным, чем тысячи боеголовок, нацеленных на крупные города и военные базы. Бомбы предусмотрено взорвать в отдаленных, ненаселенных районах, чтобы создать мощное электромагнитное поле, способное разрушить всю вашу экономику. Количество убитых и раненых будет минимально.
— Вы действительно собираетесь сделать это, не так ли? — сказал Питт, прочитав мысли Сумы. — Вы и в самом деле хотите взорвать бомбы?
— Почему бы и нет, если обстоятельства позволяют это сделать. Мы не боимся немедленного ответного удара, поскольку электромагнитное поле эффективно подавит все американские, натовские и советские системы коммуникаций и вооружений. — Японский промышленник смотрел на Питта холодными темными глазами тирана. — Пойду я на этот шаг или нет, вам, мистер Питт, узнать не придется.
На лице Лорен промелькнул испуг.
— Разве Дирк и Ал не летят в Вашингтон вместе с сенатором Диасом и со мной?
Сума испустил продолжительный вздох и очень медленно покачал головой.
— Нет… Я предназначил их в подарок моему доброму другу Моро Каматори.
— Я не понимаю.
— Моро прекрасный охотник. Его страсть — охота на людей. Ваши друзья и три оперативника-диверсанта, которые были захвачены при попытке разрушить командный центр, получат возможность покинуть остров. Но только если им удастся продержаться, прячась от Моро, в течение двадцати четырех часов.
Каматори ледяным взглядом уставился на Питта.
— Мистеру Питту будет оказана честь стать первым, кто попытается сделать это.
Питт повернулся к Джиордино, и на его мрачном лице промелькнула тень усмешки.
— Вот видишь, я же говорил тебе.
Глава 48
— Бежать, — ворчал Джиордино, расхаживая по маленькому коттеджу под бдительным оком Макгуна. — Бежать куда? Лучший в мире пловец на длинные дистанции не смог бы проплыть шестьдесят километров в холодной воде, борясь с течениями, достигающими здесь пяти узлов. А если бы ему это и удалось, то ищейки Сумы будут поджидать на побережье, чтобы выпотрошить нас в ту же минуту, как мы выползем на берег.
— Ну, так каков план игры? — спросил Питт, отжимаясь от пола.
— Оставаться в живых как можно дольше. А что нам еще остается?
— Умереть как мужественные люди.
Джиордино поднял бровь и подозрительно посмотрел на Питта.
— Ну, конечно, разорвать на груди рубаху, отказаться от повязки на глаза и попыхивать сигаретой, пока Кама-тори поднимает свой меч.
— Зачем бороться с неизбежным?
— С каких пор ты сдаешься после первого шаха? — сказал Джиордино, начиная подозревать, что у его друга не все в порядке с головой.
— Мы можем попытаться прятаться на острове в каком-нибудь укромном уголке столько, сколько удастся, но это безнадежная затея. Я подозреваю, что Каматори сжульничает и воспользуется датчиками своих роботов, чтобы выследить нас.
— А как же Стаси? Ты же не можешь сидеть сложа руки и смотреть, как этот круглорожий мерзавец будет убивать ее.
Питт поднялся с пола.
— А на что ты надеешься, ведь мы безоружны? Нельзя же голыми руками сражаться с механическими киборгами и знатоками боевых искусств с мечом.
— Я надеюсь, что ты покажешь, на что ты способен, как ты делал это в сотнях других передряг, из которых мы выпутались вместе.
Питт, едва наступая на правую ногу, прохромал мимо Макгуна и встал к роботу спиной.
— Тебе легко говорить, дружище. Ты в хорошей физической форме. Я же повредил ногу, когда плюхнулся в этот рыбий садок, и едва хожу. У меня нет никаких шансов ускользнуть от Каматори.
Только тут Джиордино, увидев хитроватую ухмылку на лице Питта, начал понимать, в чем дело. Он вдруг почувствовал себя полным олухом. Кроме датчиков Макгуна, эта комната должна была быть оборудована дюжиной подслушивающих устройств и скрытых видеокамер. Он понял, какой спектакль разыгрывает Питт, и подыграл ему.
— Каматори слишком уважает самурайский кодекс чести, чтобы охотиться на раненого. Если в нем есть хоть капля спортивного духа, он должен дать тебе фору.
Питт покачал головой.
— Я бы согласился на то, чтобы как-то уменьшить боль.
— Макгун, — окликнул Джиордино робота. — На этом курорте есть врач?
— В моих программах об этом ничего не сказано.
— Тогда вызови своего начальника и узнай.
— Пожалуйста, подождите.
Робот молчал, пока его система связи посылала запрос в его контрольный центр. Ответ пришел сразу.
— Имеется немногочисленный медперсонал в клинике на четвертом уровне. Нуждается ли мистер Питт в медицинской помощи?
— Да, — ответил Питт. — Мне нужен укол болеутоляющего и тугая повязка на коленный сустав, чтобы я мог обеспечить господину Каматори надлежащий уровень соревнования.
— Вы не выглядели хромающим несколько часов назад, — парировал Макгун.
— Мое колено онемело, и я не чувствовал боли, — соврал Питт. — Но теперь боль и ограничение подвижности усилились настолько, что мне стало трудно ходить. — Он сделал несколько неловких шажков и напряг лицевые мышцы, словно испытывал довольно сильную боль.
Будучи машиной, вполне соответствующей своему предназначению, Мурасаки, он же Макгун, надлежащим образом передал свои визуальные наблюдения разыгранного Питтом представления своему контролирующему оператору, в недра центра «Дракон», и получил разрешение сопровождать своего раненного пленника в медпункт. Тут же появился еще один робот-страж, чтобы присматривать за Джиордино; тот немедленно назвал новоприбывшего Макгурком.
