— Слишком занят, чтобы разговаривать? — Через его наушники голос Сэндекера доходил искаженным.
— У меня небольшая проблема. — ответил Питт.
— Парашюты? — спросил Сэндекер, боясь услышать ответ.
— Один из них запутался в стропах, и я потерял сопротивление.
— Какая у тебя скорость спуска?
— Шестьдесят один.
— Плохо.
— Расскажите мне про это.
— Этот вариант рассматривался. Твое место приземления выбиралось из тех соображений, что дно здесь ровное и осадки мягкие. Несмотря на превышение скорости спуска, удар будет мягче, чем при приводнении.
— Меня тревожит не удар, — сказал Питт, беспокойно посматривая на экран телекамеры, нацеленной вниз. — Я тревожусь из-за того, что тридцатитонная машина может на десять метров зарыться в ил. Без ковша «Большой Бен» не сможет откопать сам себя ec iягкой глины, как «Большой Джон».
— Мы тебя оттуда достанем. — пообещал Сэндекер.
— А как же операция?
Голос Сэндекера стал еле слышным:
— Мы закрываем спектакль…
— Держитесь на связи! — вдруг крикнул Питт. — Дно уже видно.
Противный коричневый цвет морского дна поднимался из черноты. Питт внимательно следил, как безжизненная равнина несется навстречу камере. Вездеход ударился о дно и вошел в ил, как кулак входит в бисквитный торт. Огромное облако взметнулось в холодную черную воду и полностью закрыло всякую видимость.
На борту самолета, словно подстегнутые общим страхом, взгляды Джиордино и Сэндекера поднялись вверх и встретились над приборами связи. Их лица были напряжены и мрачны, пока они ждали, когда в наушниках снова раздастся голос Питта.
Весь гнев Джиордино мгновенно стих, как только его освободили из заточения в клозете. Теперь им владела только глубокая озабоченность, пока он дожидался известий о судьбе своего друга.
Там, в глубине, Питт не мог сразу понять, зарылся ли вездеход в ил. Он чувствовал только, что инерция крепко вжимает его в кресло. Видимость исчезла полностью. Камеры и наружные прожекторы показывали лишь коричневатую муть. Не было никакой возможности определить, покрыта ли кабина тонким слоем ила или погребена под пятиметровой толщей вязкой глины, всасывающей предметы, как зыбучие пески.
К счастью, купола парашютов были подхвачены течением со скоростью три узла и отнесены вбок от вездехода. Питт повернул выключатель, освобождающий карабины, прикрепленные к главным стропам парашютов.
Он включил тяговые двигатели, питаемые от ядерного реактора, и переключил трансмиссию в положение «вперед». Он почувствовал вибрацию, когда огромные гусеницы вгрызлись траками в ил и начали проворачиваться. Почти целую минуту ничего не происходило. Казалось, гусеницы крутятся впустую, почти не создавая тяги вперед.
Затем «Большой Бен» слегка вильнул вправо. Питт передвинул рычажки управления и вернул вездеход в прежнее положение. Он почувствовал небольшое продвижение вперед. Затем повторил этот маневр несколько раз, толкая огромную машину туда и сюда, и с каждым разом она продвигалась вперед чуть дальше, набирая скорость и увеличивая амплитуду своих метаний.
Внезапно вездеход преодолел всасывание вязкого грунта и рванулся вперед и вверх, проехал почти пятьдесят метров и вырвался из облака взбаламученного ила. Вода снова стала прозрачной.
Тянулись долгие секунды, и смутное ощущение торжества начало охватывать Питта. Он сидел тихо, расслабленно, не трогая рычажков управления и позволяя вездеходу спокойно катиться по ровному илистому дну. Он переключил управление на автомат и установил расчетный курс на запад, подождав несколько секунд, чтобы убедиться, что автоматика работает исправно. К счастью, «Большой Бен» вскоре достиг своей максимальной скорости и катился по пустынной подводной равнине так спокойно и плавно, словно вспахивал кукурузное поле в Айове.
Только тогда Питт связался с Сэндекером и Джиордино и доложил, что находится на пути к «Демонам Деннингса».
Глава 68
В Вашингтоне уже стояло утро, когда Джордан получил сообщение от Сэндекера, находившегося западнее на десять часовых поясов. Президент вернулся в свою спальню на второй этаж Белого дома, чтобы принять душ и сменить одежду. Он стоял перед зеркалом и завязывал галстук, когда ему позвонили из кризисного штаба.
— Простите, что я помешал вам, господин президент, — с уважением сказал Джордан, — но я подумал, что вы захотите узнать, что сброс прошел успешно, Питт и глубоководный разведовательный вездеход на пути к цели.
— Приято начинать день хоть с каких-то хороших новостей для разнообразия. Как скоро они доберутся до бомбардировщика?
— За час, может быть, даже быстрее, если дно окажется ровным и не преподнесет геологических сюрпризов.
— А детонация?
— Потребуется два часа, чтобы извлечь бомбу, и еще три, чтобы достичь запланированного места взрыва, установить детонаторы и дать вездеходу достаточно времени, чтобы выбраться в безопасную зону.
— Трудности были? — спросил президент.
— Адмирал Сэндекер доложил, что падение сквозь воду было несколько рискованным, но вездеход перенес удар без повреждений. Единственная другая накладка, как вы это называете, состояла в том, что Питту каким-то образом удалось оставить Джиордино в самолете, и он выполняет задание в одиночестве.
Президент втайне обрадовался.
— Это меня не удивляет. Он из тех людей, кто скорее пожертвует собой, чем подвергнет риску товарища. Есть что-нибудь новое о заминированных автомобилях?
— Силы, участвующие в поиске, обнаружили двадцать семь штук.
— Есису и Цубои к этому времени, должно быть, знают, что мы дышим им в спины. Если у них уже есть коды для подрыва бомб, мы услышим новости от них.
— Мы скоро будем знать, выиграли ли мы эту гонку или нет, — спокойно ответил Джордан.
Специальный помощник президента Дейл Николс сразу помчался к президенту, едва выйдя из лифта. Президент мгновенно заметил по лицу Николса, что дело срочное.
— У тебя такой вид, словно ты стоишь босиком на муравейнике, Дейл. Что там происходит внизу?
— Вам лучше пройти в комнату связи, господин президент. Ичиро Цубои каким-то образом проник в нашу защищенную линию связи и установил контакт по видеоканалу.
— Он появился на сцене?
— Пока нет. Он ждет, заявив, что будет разговаривать только с вами.
— Предупреди кризисный штаб, чтобы они следили за разговором.
Президент вошел в комнату вниз по коридору от Овального кабинета и уселся в кожаное кресло в конце небольшой платформы, за которой в дальней стене находился высокий и широкий прямоугольный проем. Он нажал на кнопку в подлокотнике кресла и стал ждать. Внезапно разделенные тысячами миль и часовых поясов точки земли слились в одно пространство, одно время, когда трехмерное изображение Ичиро Цубои материализовалось в натуральную величину на другом конце сцены.
