С благодарностью Джерри Брауну, Терезе Буркетт, Чарли Дэвису, Дереку и Сусанне Гудуин, Клайду Джоунсу, Дону Мерсьеру, Валерии Палле-Петти, Биллу Ши и Эдду Уордуэллу, которые помогли мне остаться на верном пути.
Май 1914 г., штат Нью-Йорк
1
Вспышки молний предвещали страшную грозу, а по железнодорожному полотну, проложенному в окрестностях Нью-Йорка, мчался «Манхеттен лимитед». Из трубы паровоза вырывались клубы черного дыма, заволакивающие ночное небо, усеянное звездами. Машинист в кабине паровоза вытащил из кармана комбинезона серебряные часы «Уолтмен», открыл крышку и начал изучать циферблат в свете горящей топки. Его беспокоила не приближающаяся гроза, а беспощадный ход времени. Поезд опаздывал.
Выглянув в правое окно кабины, машинист наблюдал за шпалами, проносящимися под восьмью огромными ведущими колесами паровоза «Консолидейшн» типа 2-8-0. Он гордился своим локомотивом и любовно называл его «Стремительной Леной». Построенная в 1911 году, она сверкала черным блеском с красной полосой, номер 88 был аккуратно выведен вручную золотом.
Машинист прислушивался к звуку стальных колес, отбивающих ритм на стыках рельсов. Затем увеличил подачу пара еще на одно деление.
ПРОЛОГ
ДЕНЬ СМЕРТИ
В отдельном пульмановском вагоне длиной семьдесят футов, прицепленном в конце состава, Ричард Эссекс сидел за письменным столом в библиотеке, устроенной около тамбура. Слишком утомленный изнурительной поездкой, он никак не мог уснуть и, чтобы скоротать время, писал письмо жене.
Эссекс описывал изысканный интерьер вагона, искусную резьбу по дереву, прекрасные бронзовые электрические светильники, красные бархатные вращающиеся стулья и пальмы в горшках. Упомянул даже о конусообразных зеркалах и о полах из керамической плитки в туалетах четырех просторных спальных купе.
За ним в гостиной, богато облицованной панелями, пять военных охранников в гражданской одежде играли в карты, дым сигар медленно поднимался голубым облаком к потолку, задрапированному парчой. Пистолеты были небрежно разбросаны тут и там. Время от времени какой-нибудь игрок наклонялся над одной из бронзовых плевательниц, стоящих на персидском ковре. «Возможно, для них это предел роскоши, и они никогда не видели ничего подобного раньше, — размышлял Эссекс. — Великолепие путешествия, наверно, обходится правительству почти в семьдесят пять долларов в день, и всё это для того, чтобы привезти клочок бумаги».
Он вздохнул и закончил письмо. Потом запечатал конверт и положил его в нагрудный карман. Сон не приходил, поэтому Эссекс сидел и смотрел в окна на темный пейзаж, слушая свисток паровоза перед каждым полустанком или переездом. Наконец он встал, потянулся и прошел в изящную столовую, где сел за стол красного дерева, покрытый белоснежной скатертью, на которой были расставлены хрустальные бокалы и серебряный сервиз. Взглянув на часы, увидел, что сейчас без нескольких минут два часа ночи.
— Что желаете, мистер Эссекс?
Словно по волшебству появился официант.
Эссекс взглянул на него и улыбнулся:
— Нельзя ли мне получить что-нибудь легкое? Хочется перекусить.
— К вашим услугам, сэр. Что угодно заказать?
— Что-нибудь, что поможет мне сомкнуть глаза.
На лице официанта появилась широкая улыбка.
— Могу предложить небольшую бутылку бургундского «Поммард» и чашку вкусного, горячего бульона из морских моллюсков.
— Чудесно, спасибо.
Позднее, попивая маленькими глотками вино, Эссекс размышлял о том, сумел ли в эту ночь заснуть Харви Шилдс.
2
Харви Шилдса мучил кошмар.
Его разум отказывался принимать какое-либо другое объяснение. Скрежет стали и крики агонии и ужаса были ужасными. Он стремился отвлечься от этой дьявольской сцены и снова заснуть, но боль мучительно давала знать о себе. Он понял, что это не сон.
Откуда-то снизу доносился шум воды, будто она вырывалась из туннеля, подгоняемая резкими порывами ветра, от которых перехватывало дыхание. Шилдс попытался открыть глаза, но веки приклеились намертво. Он не знал, что его голова и лицо в крови. Тело застыло в неудобном положении, зажатое холодным металлом. Горьковатый электрический запах ударил в ноздри, и Шилдс начал осознавать происходящее.
Попытался пошевелить руками и ногами, но они не слушались. Вокруг наступило странное безмолвие, нарушаемое лишь тихим плеском воды. Шилдс вновь сделал попытку вырваться из невидимых тисков, сковывающих его. Он собрался с силами и напряг все мышцы тела.
Внезапно рука освободилась, и искореженный кусок металла разрезал ему предплечье. Боль привела его в полное сознание. Он протер глаза и осмотрел то, что раньше было его отдельной каютой на борту роскошного канадского лайнера, направляющегося в Англию.
Большой шкаф из красного дерева исчез, также исчезли письменный стол и ночной столик. Вместо переборки правого борта и палубы была огромная зияющая дыра. За искореженным неровным краем угадывалась лишь окутанная туманом тьма и черная вода реки Святого Лаврентия. Он будто смотрел в бездонную пропасть. Затем взгляд упал на какое-то мягкое белое пятно, и Шилдс понял, что он не один.
На небольшом расстоянии от него, куда он почти мог дотянуться рукой, среди обломков была похоронена юная девушка из соседней каюты. Золотистые волосы разметались по полу. Голова свернута набок под неестественным углом, кровь, сочившаяся из губ, струилась по лицу, медленно окрашивая ниспадающие волосы в малиновый цвет.
Шилдс оправился от шока. До этого момента он не думал о смерти, но в безжизненном облике девушки он смог прочитать свое неотвратимое будущее.
Его глаза тщетно пытались найти среди обломков дорожный несессер, который он никогда не выпускал из вида. Несессера нигде не было. Пот выступил из каждой поры, когда Шилдс постарался высвободить торс из оков. Попытка оказалось бесплодной, чувствительность ниже груди исчезла, и он понял: спина сломана.
Огромный лайнер погибал, быстро кренясь и оседая в холодную воду. Пассажиры беспорядочно носились по наклоняющимся палубам, пытаясь забраться в спасательные лодки, или прыгали в холодную реку, прихватывая с собой всё, что могло оказаться плавучим. Осталось только несколько минут до того, как корабль окончательно уйдет под воду всего в двух милях от берега.
— Марта?
Шилдс застыл и повернул голову на слабый крик, который раздавался из-за разрушенной перегородки, отделяющей его от внутреннего коридора. Он напряженно прислушивался. Крик повторился.
— Марта?
— Она здесь, — попытался крикнуть Шилдс. — Пожалуйста, помогите мне.
Ответа не последовало, но он услышал звук шагов по груде обломков. Вскоре кусок обрушившего потолка отодвинули в сторону, и появилось лицо с седой бородой.
