Не способный ничего видеть из-за отражения от поверхности, Райли наткнулся маской на наконечник сталактита и разбил стекло. На переносице была глубокая рана, веки изрезаны. Только позднее он узнал, что потерял хрусталик левого глаза.
Питт осторожно пробрался через конусообразные сталактиты и подхватил Райли под руки.
— Что случилось? — пробормотал Райли. — Почему погас свет?
— Ты наткнулся на острый сталактит, — сказал Питт. — Твой фонарь сломался. Я потерял свой.
Райли не поверил этой лжи. Снял перчатку и ощупал лицо.
— Я ослеп, — просто сказал он.
— Ничего подобного.
Питт снял маску с Райли и осторожно убрал крупные осколки стекла. Кожа старшего водолаза настолько занемела от ледяной воды, что он не чувствовал боли.
— Что за чертово невезенье. Почему я?
— Перестань жаловаться. Пара швов — и твоя отвратительная физиономия будет как новенькая.
— Прости, что всё испортил. Думаю, на этом мы остановимся и пойдем обратно.
— Пойдешь обратно ты.
— Разве ты не собираешься вернуться?
— Нет, пойду вперед.
— А как у тебя с воздухом?
— Предостаточно.
— Тебе не обмануть старого пройдоху, парень. Его едва ли достаточно, чтобы добраться для команды поддержки. Пойдешь вперед и потеряешь свой обратный билет на поверхность.
Питт привязал к сталактиту шнур безопасности. Затем положил руку Райли на него.
— Просто иди по дороге из желтого кирпича, береги голову.
— Комедиант из тебя не вышел. Что сказать адмиралу? Он кастрирует меня, когда узнает, что я оставил тебя здесь.
— Скажи ему, — сказал Питт с напряженной усмешкой, — что я должен найти поезд.
Капрал Ричард Уиллапа чувствовал себя как дома, прокладывая тропы во влажных лесах штата Нью-Йорк. Прямой потомок индейцев племени чинуки с северо-западного тихоокеанского побережья, он провел почти всю свою юность, выслеживая дичь в дождливых лесах штата Вашингтон, оттачивая мастерство, которое позволяло ему приблизиться к дикому оленю на расстояние двадцать футов до того, как животное могло почуять его присутствие и убежать прочь.
Опыт помог ему прочитать знаки, оставленные человеком, который недавно прошел здесь. Следы ног принадлежали мужчине невысокого роста, рассуждал он, на котором были полевые сапоги седьмого размера, как у него самого. Влага тумана еще не успела поглотить все отпечатки, по которым тренированные глаза капрала смогли понять, что они оставлены не более, чем полчаса назад.
Следы шли из чащи и кончались около дерева, где они поворачивали обратно. Уиллапа с удивлением заметил тонкую струйку пара, поднимающегося от ствола дерева. Кто-то вышел из зарослей, помочился и вернулся обратно.
Он огляделся по сторонам, но не увидел никого из своего отделения. Сержант послал его вперед на разведку, остальные еще не появились.
Уиллапа крадучись забрался на развилку дерева и заглянул в заросли. С этой удобной позиции на дереве он увидел цепочку голов и плеч, ссутулившихся над упавшим бревном.
— Итак, — закричал он, — я знаю, что вы там. Выходите с поднятыми руками.
Ответом был ураган пуль, которые содрали кору с дерева, на котором он сидел.
— Боже всемогущий! — пробормотал он в полном недоумении.
Его никто не предупредил, что в него могут стрелять.
Он прицелился, взвел курок и обстрелял заросли.
Стрельба на холме усиливалась и разносилась эхом по всей долине. Лейтенант Санчес включил полевое радио.
— Сержант Райан, ты слушаешь?
Тот ответил почти сразу:
— Райан здесь, продолжайте, сэр.
— Что, черт возьми, происходит у вас там?
— Мы наткнулись на осиное гнездо, — отрывисто ответил Райан. — Это как битва за Балдж. У меня уже три выбывших из строя.
Санчеса парализовала потрясающая новость.
— Кто в вас стреляет?
— Не фермеры с вилами. Мы сражаемся с элитными войсками.
— Объясни.
— В нас стреляют из автоматов парни, которые очень хорошо знают, как пользоваться ими.
— Сейчас уже всё началось, — кричал Шо, наклоняя голову, когда непрерывными залпами огня снесло у него над головой листья с дерева. — Они наступают на нас с тыла.
— Эти янки не просто любители, — крикнул в ответ Маклин. — Они выжидают, но скоро искромсают нас в клочья.
— Чем дольше они будут ждать, тем лучше.
Шо подобрался к котловану, где Колдуэйлер и еще трое солдат продолжали отчаянно копать, не замечая сражения, разворачивающегося вокруг них.
— Есть ли шанс прорваться?
— Вы первым узнаете, если мы прорвемся, — проворчал валлиец.
Пот струился у него по лицу, когда он поднимал на поверхность ведро с огромным булыжником.
— Мы прошли почти семьдесят футов. Больше я ничего не могу сообщить вам.
Шо неожиданно пригнулся, когда пуля рикошетом отскочила от скалы, снеся левую пятку его сапога.
— Вы лучше полежите где-нибудь, пока я не позову вас, — спокойно сказал Колдуэйлер, словно делал замечание относительно погоды.
Шо не стал спорить. Он опустился в неглубокое углубление в земле рядом с Бертон-Ангусом, который, казалось, наслаждался, отвечая на огонь, открытый из окружающего леса.
— В кого-нибудь попал? — спросил Шо.
— Проклятые ублюдки не показываются, — сказал Бертон-Ангус. — Научились во Вьетнаме.
Он встал на колени и выпустил длинный неторопливый заряд в густой подлесок. Ему отвели градом пуль, которые с грохотом ложились вокруг него. Он внезапно вскочил, выпрямляясь во весь рост, и упал на землю, не произнеся ни звука.
Шо, присев, склонился над ним. Из трех отверстий, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга на груди Бертона-Ангуса, начинала сочиться кровь. Он взглянул на Шо, карие глаза помутнели, лицо уже побледнело.
— Странное головокружение, — произнес он скрипучим голосом. — Получить пулю на американской земле. Кто бы мог поверить в это…
Глаза стали невидящими, и он умер.
Сержант Бентли выскользнул из кустарника и посмотрел вниз, выражение лица было каменное.
— Сегодня умирает слишком много хороших людей, — медленно сказал он.
Затем его лицо стало напряженным, и он осторожно посмотрел поверх насыпи. Пуля, которой был убит Бертон-Ангус, летела с высоты. В листве дерева сержант заметил движение. Он поставил винтовку в режим полуавтоматического огня, тщательно прицелился и дал шесть залпов.
