— Каким образом мы можем не допустить, чтобы Квебек совершил какую-нибудь глупость?
— Не знаю. Наш выбор ограничен.
— Остаются только два варианта, если остальные провалятся, — сказал Мерсьер, и вокруг рта образовались тонкие складки от испытываемого напряжения. — Два варианта, старые как мир, для спасения экономики от полного краха. Один вариант заключается в том, чтобы молиться о чуде.
— А второй?
— Спровоцировать войну.
Точно в 2.30 дня Мерсьер вошел в здание «Форрестол» на Индепенденс-авеню и поднялся на лифте на седьмой этаж. Его проводили в роскошный офис министра энергетики Рональда Клейна.
Клейн, человек ученого вида с длинной седой шевелюрой и крупным носом кондора, поднял свою стройную фигуру ростом шесть футов и пять дюймов из-за заваленного бумагами длинного стола для конференций и вышел, чтобы пожать руку Мерсьеру.
— Какое неприятное событие вызвало этот визит? — спросил Клейн, пропуская вступительный дружеский краткий диалог.
— Ужасное, а не просто неприятное, — ответил Мерсьер.
— Мне попался запрос Центральной счетной палаты на данные относительно расхода шестисот восьмидесяти миллионов долларов федерального финансирования на разработку «Дудлбага».
— Чего?
— «Дудлбага», — просто ответил Мерсьер. — Такое название присваивают инженеры-геологи любому новому устройству, предназначенному для поиска залежей подземных полезных ископаемых.
— Какое отношение это имеет ко мне?
— Деньги были предназначены для департамента энергетики три года назад. С тех пор не поступало никаких отчетов. Будет вполне разумно, если твои служащие прозондируют, куда они делись. Это из Вашингтона. Ошибки прошлого отличаются отвратительным обыкновением сваливаться на головы последующего руководства. Если бывший министр энергетики потратил потрясающую сумму денег на белого слона, тебе лучше подготовиться к данному факту, если какому-нибудь новичку-конгрессмену придет в голову заняться расследованием этого дела.
— Благодарю за предупреждение, — искренне сказал Клейн. — Мои люди займутся тщательными поисками денег.
Мерсьер поднялся на ноги и протянул руку.
— А кто сказал, что будет легко?
— Да, — улыбаясь, сказал Клейн. — Легко никогда не бывает.
После ухода Мерсьера Клейн подошел к камину и бесцельно уставился на огонь, склонив голову набок и держа руки в боковых карманах пиджака.
— Совершенно непонятно, — прошептал он пустой комнате, — как можно потерять след шестисот восьмидесяти миллионов долларов.
5
Помещение гидроэлектростанции потрясло Шарля Сарве, когда он осматривал двенадцать квадратных акров, размещенных под землей на глубине четырехсот футов и расположенных в сплошной гранитной породе, часть которой была удалена. Три ряда огромных генераторов высотой в пять этажей, работающих от водяных турбин, гудели миллионами киловатт электричества. Сарве был восхищен этим зрелищем и выразил свое глубокое удовлетворение к радости директоров гидроэлектростанции Квебека. Это был его первый визит на проект после победы на выборах. Он задал все ожидаемые вопросы.
— Сколько электрической энергии дает каждый генератор?
Персиваль Стаки, генеральный директор, сделал шаг вперед:
— Пятьсот тысяч киловатт, господин премьер-министр.
Сарве кивнул, и на его лице появилось едва заметное выражение удовлетворения. Это умение было подобно жесту одобрения и обеспечило ему хорошие результаты во время избирательной кампании на пост премьер-министра.
Красивый мужчина, по мнению мужчин и женщин, Сарве, возможно, мог выиграть в состязании с Джоном Ф. Кеннеди или Энтони Иденом. Его светло-голубые глаза оказывали гипнотическое воздействие, резко очерченные черты лица подчеркивались густой седой шевелюрой, небрежно стилизованной под модную, но неофициальную прическу. Стройное тело среднего роста было мечтой любого портного, но он никогда не прибегал к услугам модельеров, предпочитая покупать костюмы с полок универмагов. Это была одна из особенностей его характера, подчеркиваемая для того, чтобы канадские избиратели могли считать себя равными ему.
Компромиссный кандидат либералов, партии независимой Канады и франкоязычной партии борцов за независимость Квебека, он прошел по политическому канату первых трех лет на посту премьер-министра, обеспечив сохранение единства страны, не допуская ее развала. Это было нелегко: только военная сила сдерживала радикальных сепаратистов. Призыв Сарве к созданию сильного централизованного правительства тонул в расширяющемся море глухих.
— Возможно, вы пожелаете посмотреть центр управления, — предложил директор Стаки.
Сарве повернулся к главному секретарю:
— Что у нас со временем?
Ян Джеффри, тридцатилетний человек с серьезным лицом, посмотрел на часы:
— Мы едва успеваем. Через тридцать минут должны быть в аэропорту.
— Полагаю, что можно немного сжать график, — улыбнулся Сарве. — Будет жаль, если пропустим что-нибудь стоящее и важное.
Стаки кивнул и направился к двери лифта. Поднявшись на десять этажей выше генераторной, Сарве и сопровождающие его лица оказались перед дверью с надписью: «Только для служащих с удостоверением отдела безопасности». Стаки снял с висящего на шее шнурка пластиковую карточку и вставил ее в щель под ручкой двери. Затем повернулся лицом к остальным.
— Прошу прощения, джентльмены, но из-за того, что в центре управления пространство ограниченное, могу разрешить войти вместе со мной только премьер-министру.
Служащие из охраны стали протестовать, но Сарве жестом попросил их замолчать и последовал за Стаки по длинному коридору, в конце которого повторилась процедура с карточкой.
Центр управления электростанции был действительно небольшим и отличался спартанским видом. Четыре инженера сидели перед пультами управления, заполненными морем огней, внимательно глядя на панель датчиков и циферблатов, смонтированных на стене перед ними. За исключением телевизионных мониторов, свисающих с потолка, в помещении были лишь кресла, занятые инженерами.
Сарве оценивающе осмотрелся.
— Считаю недопустимым, что такое грандиозное количество энергии контролируется всего четырьмя операторами и довольно скромным количеством приборов.
— Вся электростанция и передающие подстанции управляются компьютерами, установленными в помещении на два этажа ниже этого, — объяснил Стаки. — Весь проект автоматизирован на девяносто девять процентов. То, что вы видите здесь, господин Сарве, — система ручного мониторинга четвертого уровня, которая может заменить компьютеры в случае их отказа.
— Таким образом, люди всё ещё играют определенную роль, — улыбнулся Сарве.
— Мы еще не устарели, — улыбнулся в ответ Стаки. — Осталось еще несколько областей, в которых нельзя полностью положиться на электронику.
