– Очень похоже, – проговорила она через несколько минут. – Мечи и наконечники в точности такие же, как у римлян четвертого века.
– Не спешите делать выводы, – серьезно сказал Гарза. – Сэм вполне мог сфабриковать все, что вы здесь видите, состарив предметы с помощью кислоты и солнца.
– Он ничего не фабриковал, – решительно заявил Сэндекер.
Гарза скептически ухмыльнулся:
– Как вы можете быть в этом уверены, адмирал? Нет никаких свидетельств, что залив до Колумба кто-то уже посещал.
– Уже есть.
– Это для меня новость.
– Это случилось в триста девяносто первом году нашей эры, – объяснил Питт, – Флот из полутора десятков судов поднялся вверх по Рио-Гранде до места, где сейчас находится город Рома. В одном из холмов за городом римские наемники, рабы и египетские ученые спрятали обширную коллекцию артефактов из Александрийской библиотеки в Египте.
– Я знал это! – с порога завопил Сэм Тринити. Он был настолько взволнован, что едва не выронил поднос со стаканами и кувшином, который держат в руках. – Я был в этом уверен! Римляне действительно ступали по земле Техаса!
– Вы были правы, Сэм, – примирительно сказан Сэндекер, – а те, кто сомневались в этом, – нет.
– Все эти годы мне никто не верил, – ошеломленно бормотал Сэм. – Даже когда они прочитали надпись на камне, меня обвинили, что я выбил ее сам.
– Камень? Какой камень? – насторожился Питт.
– Тот, что стоит в углу. Я обращался к специалистам, чтобы ее перевели, ну и что вышло? Мне сказали: «Неплохо, Сэм, ты, оказывается, и латынь знаешь». Столько лет меня все считали лгуном!
– У вас есть копия перевода? – спросила Лили.
– Вон она, висит на стене. Я напечатал ее и повесил на видное место в застекленной рамке.
Лили оказалась быстрее всех. Она подошла к стене и начала читать вслух. Остальные столпились вокруг.
– "Этим камнем отмечен путь туда, где я приказал зарыть экспонаты из величайшей обители муз. Я уцелел после уничтожения нашего флота варварами и направился на юг, где местное племя приняло меня за пророка.
Я учил их всему, что знаю сам и что сам умею, но они почти не применяли полученные знания на практике. Они предпочитали поклоняться языческим богам и идти на поводу у невежественных волхвов, требующих человеческих жертв.
После моего прибытия прошло семь лет. Мое возвращение сюда наполнено болью из-за гибели моих бывших товарищей. Я позаботился об их погребении. Мое судно готово, и очень скоро я отправляюсь в Рим.
Если Феодосий еще жив, я буду казнен, но с радостью иду на этот риск, чтобы еще хотя бы раз увидеть мою семью. Тем, кто это читает: если я погибну, знайте, вход в хранилище находится под холмом. Стойте на северной стороне и смотрите на юг, на речной утес.
Юний Венатор,
десятое августа триста девяносто восьмого года".
– Значит, Венатор пережил гибель своей экспедиции только для того, чтобы через семь лет умереть, перед тем как вернуться в Рим, – сказал Питт.
– Или он вернулся, но был казнен, – предположил Сэндекер.
– Нет, Феодосий умер в триста девяносто пятом году, – сказала Лили. – Подумать только, этот камень простоял шестнадцать веков, и никто не обращал на него внимания.
Брови Тринити удивленно поднялись.
– Вы знаете этого парня, Венатора?
– Мы идем по его следу, – сообщил Питт.
– Вы искали хранилище? – спросил Сэндекер.
Тринити кивнул:
– Я перекопал здесь все что мог, но не нашел ничего, кроме того, что вы здесь видите.
– Глубоко копали?
– Лет десять назад я выкопал яму глубиной около шести метров, но обнаружил только сандалию – вон стоит на полке.
– Вы покажете нам площадку, где нашли камень и другие предметы? – спросил Питт.
Старый техасец вопросительно взглянул на Гарзу:
– Ты как считаешь, Херб?
– Поверь мне, Сэм, этим людям можно верить. Они не расхитители гробниц.
– Хорошо. – Сэм кивнул и начал энергично собираться. – Тогда давайте покатаемся. Можно поехать в моем джипе.
* * *
Тринити провел джип по грунтовой дороге мимо нескольких современных построек и остановился перед забором из колючей проволоки. Он вышел, открыл калитку, также обмотанную колючей проволокой, и отодвинул ее в сторону. Затем снова сел за руль, и джип покатил дальше. Дорога постепенно слилась с окружающим ландшафтом и стала почти незаметной.
Когда джип с четырьмя приводными колесами забрался на довольно крутой подъем, Сэм остановил машину и выключил зажигание.
– Итак, господа, мы находимся на холме Гонгора. Очень давно кто-то мне сказал, что его назвали в честь испанского поэта семнадцатого века. Почему эту груду земли назвали именем поэта, я не знаю.
Питт показал на низкий холм, поднимавшийся в четырехстах метрах к югу.
– Как называется тот холм?
– У него нет названия, во всяком случае, я его не знаю.
– Где вы обнаружили камень? – спросила Лили.
– Потерпите, это немного дальше.
Тринити снова завел двигатель и направил джип вниз по склону, объезжая мескитовые деревья и заросли низкого кустарника. Две минуты спустя он затормозил около неглубокого старого русла реки. Сэм вышел из машины, подошел к краю и заглянул вниз:
– В этом месте я увидел уголок камня, выступающий из земли.
– Это сухое русло, – заметил Питт, – тянется между Гонгорой и дальним холмом.
– Да. – Тринити кивнул. – Но камень никак не мог переместиться оттуда на склон Гонгоры, если, конечно, его не перетащили специально.
– Эта равнина вряд ли затопляется, – согласился Сэндекер. – Эрозия и дожди в столь длительный период могли переместить камень с вершины Гонгоры метров на пятьдесят ниже, но они никак не могли передвинуть его на полкилометра с другой вершины.
– А другие артефакты? – спросила Лили. – Где были они?
Тринити описал рукой дугу.
– Они были разбросаны по склону и дальше почти до центра города.
– Вы отметили место находки каждого?
– Извините, мисс, но я не археолог и не думал, что необходимо запоминать каждую яму.
Глаза Лили вспыхнули разочарованием, но она промолчала.
– Вы, должно быть, использовали металлоискатель? – спросил Питт.
– Сам сделал, – похвастался Сэм. – Он у меня достаточно чувствительный, чтобы найти пенни на глубине полуметра.
