– Как патриот.
– Ладно, – вздохнул Питт. – Тогда просвети меня, а то я, признаться, этой связи не усматриваю. Почему произведения классического искусства и литературы, а также саркофаг Александра Великого вдруг стали жизненно важными для государственных интересов Соединенных Штатов?
– Не совсем так, – сказал сенатор. – Прежде всего нас интересуют карты, показывающие геологические ресурсы древнего мира. Затерянные золотые рудники фараонов, шахты, где добывались изумруды для царицы Клеопатры, окутанная множеством легенд таинственная земля Пунт
[29]
, известная залежами серебра, сурьмы и золота необычного зеленоватого цвета. Эти места были хорошо известны две-три тысячи лет назад, но теперь забыты, погребены под толщей времени. Еще существовала сказочная земля Офир, богатая ценными полезными ископаемыми. Ее местонахождение и сегодня волнует ученых. Копи царя Соломона, вавилонского Навуходоносора и Шебы, королевы Сабы
[30]
, чья сказочная земля осталась только в библейских преданиях. А сколько богатств скрыто под песками Ближнего Востока!
– Ну предположим, все это нашли, и что дальше? Какое дело нашему правительству до карты месторождений полезных ископаемых, принадлежащих другим странам?
– Это отнюдь не лишний аргумент при заключении разного рода сделок, – ответил сенатор. – Если мы найдем дорогу к сокровищам, можно вести переговоры о совместных поисках. У нас появится тема для разговора с лидерами разных стран, а значит, и возможность улучшить международные отношения.
Питт покачал головой и заявил:
– Для меня новость, что конгресс теперь стремится к улучшению международных отношений. Нет, здесь должно быть что-то еще.
Сенатор кивнул, втайне восхищенный проницательностью сына.
– Ты прав. Скажи, тебе знаком термин "стратиграфическая
[31]
ловушка"?
– Должен быть знаком, – ухмыльнулся Питт. – Я нашел одну такую несколько лет назад в Лабрадорском море в районе провинции Квебек.
– Да, проект «Дудлбаг», я помню.
– Стратиграфическая ловушка – это нефтяное месторождение, которое почти невозможно обнаружить. Обычные сейсмические исследования результата не дают. А такие месторождения нередко оказываются очень богатыми.
– Известно, что битум, углеводородная смола или асфальт использовались в Месопотамии еще пять тысяч лет назад для гидроизоляции зданий, каналов, глиняных дренажных труб и для конопачения лодок. В более поздние периоды греки упоминали о родниках, бьющих на побережье Северной Африки, покрытых пятнами нефти. Римляне писали о некой местности в Синае, которую называли Нефтяной горой. А в Библии говорится о том, что Бог приказал Иакову выкачать нефть из горы, и описана долина Сидим, покрытая илистыми ямами, которые вполне могли быть залежами смолы
[32]
.
– Разве эти области не были установлены и в них не производилось бурение?
– Производилось, конечно, но ничего существенного пока не было обнаружено. Геологи, к примеру, утверждают, что с вероятностью девяносто процентов только в Израиле имеются месторождения сырой нефти объемом до пятисот миллионов баррелей. К сожалению, местонахождение древних залеганий неизвестно, все-таки за много веков произошли и землетрясения, и сдвиги земной коры.
– Значит, наша главная цель – найти нефтяное золотое дно в Израиле?
– Ты не можешь не признать, что это решило бы множество проблем.
– Я и не спорю.
Несколько минут сенатор и Питт сидели молча, глядя на огонь в камине. Если Йегер ничего не найдет в своих банках данных, шансов на успех нет. Неожиданно Питт разозлился, осознав, что обитатели Белого дома и конгресса куда больше заинтересованы в нефти и золоте, чем в сокровищах литературы и искусства, которые могли пополнить знания человечества об истории.
Что ж, подумал он, такова реальность, бороться с этим бесполезно.
Молчание нарушил телефонный звонок. Сенатор подошел к столу и взял трубку. Он не произнес ни слова, только несколько секунд слушал, после чего вернул трубку на место.
– Сомневаюсь, что в Колорадо я смогу найти потерянную библиотеку, – сухо сказан Питт.
– Я был бы удивлен, если бы тебе это удалось, – заметил сенатор. – Мои сотрудники организовали для тебя встречу с ведущими специалистами в этой области. Доктор Бертрам Ротберг всю свою жизнь занимается поисками Александрийской библиотеки. Он сообщит тебе информацию, которая, безусловно, поможет в работе.
– Почему я должен ехать к нему? Полагаю, было бы целесообразнее привезти его в Вашингтон.
– Ты встречался с адмиралом Сэндекером?
– Да.
– Тогда ты знаешь, как важно держать тебя и Ала Джордино подальше от обнаружения советской субмарины. Только что звонил агент ФБР, который следил за агентом КГБ, а тот в свою очередь шел по пятам за тобой.
– Приятно, что я пользуюсь такой популярностью.
– Ты не должен делать ничего, что могло бы вызвать подозрения.
Питт согласился:
– Прекрасно, я все понял. Но что, если русские заинтересуются моей миссией? Они ведь тоже могут пожелать получить информацию об Александрийской библиотеке.
– Такая вероятность существует, – признал Сенатор, – но она невелика. Мы приняли все необходимые меры предосторожности, чтобы текст с найденных тобой вощеных дощечек остался в секрете.
– Еще один вопрос.
– Давай.
– За мной следят, ты мне сам об этом сообщил, – сказал Питт. – Тогда что помешает агентам КГБ проследовать за мной до порога доктора Ротберга?
– Ничего, – ответил Сенатор. – В этом мы не сможем им помешать. Пусть делают свою работу.
– Итак, мы запускаем очередное шоу.
– Точно.
– Но почему я?
– Из-за твоего автомобиля «Л-29 Корд».
– При чем тут мой «корд»?
– Человек, которого ты нанял для ремонта, звонил сюда на прошлой неделе и сообщил, что закончил работу и машина выглядит превосходно.
