– Я испытываю большое искушение потребовать у тебя чек, – сообщил Сэндекер.
– Мы подошли к вопросу под неверным углом, – сказал Питт, решив вернуть собравшихся к теме беседы.
– Какой другой угол ты имеешь в виду? – поинтересовался Йегер. – Нам доступен лишь один подход – логический.
– Не имея никаких указаний на направление, эта работа с самого начала была обречена на провал, – вздохнула Лили.
– Во всем виновата халатность Руфинуса, – вмешался Сэндекер, решив блеснуть остроумием. – Он обязан был ежедневно заносить в журнал свои координаты и пройденное расстояние.
– Он имел строгий приказ не вести никаких записей.
– А они умели в те времена определять свое местонахождение? – спросил Джордино.
Лили кивнула:
– Гиппарх
[40]
определял положение наземных ориентиров, высчитывая их широту и долготу еще за сто с лишним лет до нашей эры.
Сэндекер сложил руки на животе и с любопытством взглянул на Питта поверх очков для чтения.
– Мне знаком этот отсутствующий взгляд. У тебя определенно появилась какая-то идея, – сказал он.
Питт сгорбился на стуле.
– Мы оценивали факты и строили предположения, не учитывая личность человека, составившего план вывоза сокровищ Александрийской библиотеки.
– Юния Венатора?
– Это был блестящий ум, – продолжал Питт, – современники характеризовали его как смелого экспериментатора, не боявшегося вторгаться в те отрасли, которые другие ученые считали запретными. Мы упустили один момент. Надо было поставить вопрос следующим образом, где бы мы спрятали величайшую коллекцию сокровищ литературы и искусства своего времени, будь мы на месте Венатора.
Первым подал голос Йегер:
– Лично я продолжаю считать наиболее вероятным вариантом Африку, за Кейптауном вдоль восточного побережья обязательно найдется подходящая река.
– Тем не менее твои компьютеры ничего не обнаружили.
– Да, – признал Йегер, – ни одного совпадения. Но ведь одному Господу известно, как изменился материк за шестнадцать веков.
– А разве не мог Венатор повести флот на северо-восток в Черное море? – спросила Лили.
– Руфинус вполне определенно говорил о путешествии продолжительностью пятьдесят восемь дней, – возразил Джордино.
Сэндекер, попыхивая сигарой, кивнул:
– Да, но если его флот был застигнут непогодой или был вынужден сражаться со встречными ветрами, тогда за этот срок они могли одолеть менее тысячи миль.
– Адмирал хочет сказать, – уступил Йегер, – что древние суда были сконструированы таким образом, чтобы плыть по воле волн и ветра. Их парусное оснащение было недостаточно эффективным для плавания против ветра. Неблагоприятные погодные условия вполне могли снизить скорость их передвижения на восемьдесят процентов.
– Не забывайте, – вмешался Питт, – что Венатор погрузил на свои суда четырехкратный запас продовольствия.
– Он с самого начала планировал длительное путешествие, – сказала увлекшаяся рассуждениями Лили. – Венатор не собирался каждые несколько дней причаливать к берегу, чтобы пополнить запасы продовольствия.
– Иначе говоря, – сказал Сэндекер, – если Венатор хотел сохранить свое путешествие в секрете, он должен был держаться подальше от берега, чтобы не оставлять следов.
Питт покачал головой:
– Как только суда миновали Гибралтарский пролив, необходимость в соблюдении секретности исчезла. Венатор вышел в открытое море и волен был плыть в любую сторону. Византийские военные суда, отправленные за ним в погоню, так же как и мы, оказались бы сбитыми со следа.
Йегер заинтересованно уставился на Питта:
– Итак, мы пытаемся примерить на себя туфли Венатора
[41]
, или его сандалии, уж не знаю, что носили в ту эпоху. Каков же наш план?
– Доктор Ротберг, сам того не подозревая, дал нам ключ к разгадке, – объяснил Питт. – Он сказал, что Венатор наверняка спрятал сокровища там, где никому из его современников не пришло бы в голову их искать.
Йегер нахмурился:
– Это может быть любое место древнего мира.
– Или за пределами этого мира, каким его знали римляне.
– Географические карты того времени охватывали только Северную Африку, восточную часть Черного моря и Персидский залив, не более того, – сказала Лили.
– Этого мы точно не знаем, – возразил Питт. – У Юния Венатора был доступ к знаниям, которые накапливались человечеством на протяжении четырех тысяч лет. Он знал о существовании Африканского континента и обширных степей России. Он должен был знать о торговле с Индией и экспорте товаров из Китая. И он изучал записи о путешествиях, значительно более продолжительных, чем обычные римско-византийские торговые пути.
– Мы знаем, что в Александрийской библиотеке был целый раздел, посвященный географии, – сказала Лили. – Венатор мог работать с картами, составленными в более ранние времена.
– И что же он там нашел, как вы думаете? – спросил Сэндекер.
– Направление, – ответствовал Питт.
Питту удалось разжечь всеобщее любопытство и привлечь к себе внимание. И он не разочаровал слушателей. Выйдя на сцену, он взял световую указку и отметил небольшую стрелку на трехмерном изображении.
– Остался единственный вопрос, – сказал Джордино, – куда повернули корабли: на север или на юг.
– В том-то и дело, что никуда. – Питт переместил светящуюся стрелку через Гибралтарский пролив и далее через Атлантику. – Венатор повел свои суда к Америкам.
Его заявление было встречено недоверчивым молчанием.
– Нет никаких свидетельств, подтверждающих версию контакта с Америками в доколумбову эпоху, – уверенно заявила Лили.
– «Серапис» – прекрасное доказательство возможности такого путешествия, – задумчиво протянул Сэндекер.
– Конечно, тут существует противоречие, – признал Питт, – но, согласитесь, в искусстве и культуре майя слишком много сходства с европейской и азиатской культурой, чтобы этот факт можно было игнорировать. Вполне возможно, Америка в древности не была изолирована от Европы и Азии, как мы считали раньше.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – снова воодушевился Йегер. – Я покупаю эту идею! Могу даже поспорить на мою коллекцию пластинок Вилли Нельсона, что финикийцы, египтяне, греки, римляне и викинги – все они ступали по земле Америк – и Северной, и Южной – еще до Колумба.
