– Если ты так думаешь, то тебе бы лучше записаться на курсы основ физики.
– Есть одна уловка, которой я научился во время летних школьных каникул, собирая малину, – мечтательно вздохнул Питт и сжато изложил напарнику задуманный им план.
– А как ты собираешься одурачить наблюдательную камеру? – осведомился Джордино, все еще сомневаясь.
Питт хмуро усмехнулся:
– Учись, студент, пока я жив.
37
Охранники делали обходы нерегулярно, как Медика и обещала. Они редко останавливались дольше чем на минуту, удовлетворяясь тем, что двое заключенных загружают вагонетки так быстро, как будто идут на рекорд. Через шесть с половиной часов все тридцать пять вагонеток оказались до краев наполнены рудой.
Джордино расслабился и присел, упершись спиной в крепление.
– Ловкость рук и никакого мошенничества, – удовлетворенно вздохнул он.
– А ты, конечно, верх совершенства, – хмыкнул Питт.
– Кто бы сомневался! – гордо выпятил грудь итальянец. – Кстати, расскажи поподробнее, как же все-таки ты в детстве собирал малину?
Питт пристроился рядом с Джордино и улыбнулся.
– Как-то летом, не помню точно, в каком году, я путешествовал автостопом со школьными друзьями. Мы остановились на одной ферме в Орегоне, где требовались сборщики ягод. Нам казалось, что мы легко заработаем эти деньги; Платили по пятьдесят центов за большую корзину, в которой, я точно помню, помещалось около восьми маленьких корзинок. Но мы не приняли в расчет того, что малина намного мельче и мягче, чем клубника. Даже собирая со всей возможной скоростью, казалось, что набрать полную корзину можно будет только где-то в бесконечности.
– И поэтому на дно вы бросали всякий мусор и листья, а сверху прикрывали ягодами.
Питт засмеялся:
– Точно. Но и с такой методикой мы в среднем зарабатывали всего тридцать шесть центов в час.
– А как ты думаешь, что произойдет, когда эта мерзкая сука обнаружит, что мы на дно вагонеток положили крепления, а сверху, для видимости, набросали несколько камней?
– Вряд ли она обрадуется.
– А запорошить пригоршней пыли объектив, чтобы нас не было четко видно в телекамере, – прекрасная идея. Охрана ни за что не догадается.
– Во всяком случае, наша коварная уловка сэкономила нам немного времени, не истощая сил.
– Меня мучает такая жажда, что я готов выпить даже верблюжью мочу.
– Если нам в ближайшее время не удастся заполучить хотя бы по нескольку глотков воды, мы будем не в форме для побега.
Джордино посмотрел на цепи кандалов, а затем на рельсы под вагонетками:
– Интересно, выдержат цепи, если их положить на рельсы, а сверху пропустить по ним вагонетку?
– Я думал об этом пять часов назад, – сказал Питт. – Цепи слишком толстые. Для того чтобы сокрушить эти звенья, нужен, по крайней мере, полный состав с дизельным локомотивом «Юнион пасифик».
– Ненавижу, когда кайф обламывают, – проворчал Джордино.
Питт лениво поднял кусок руды и рассмотрел его в свете ряда лампочек над головой.
– Я не геолог, но я бы сказал, что это золотосодержащий кварц. Судя по вкраплениям и чешуйкам этого камня, жила действительно богатая.
– Доля Массарда, должно быть, идет на расширение его поганой империи.
– Нет, вряд ли он распространяется об этом, чтобы не навлечь на себя налоговые проблемы. Держу пари, что он не обращает ее в наличные, а хранит где-нибудь в слитках. А поскольку он француз, то, думаю, на одном из островов Содружества.
– Таити?
– Или на Бора-Бора, или на Муреа. Но только сам Массард или его прихвостень Веренн точно знают, где именно.
– Может быть, когда мы выберемся отсюда, отправимся на поиски сокровищ в южные моря...
Внезапно Питт встал и приложил палец к губам, призывая к тишине.
– Очередной охранник идет, – объявил он.
Джордино навострил уши и стал всматриваться в глубь выработки. Но охранника еще не было видно.
– Неплохо ты придумал – подбросить гравия за угол. Прекрасно слышно, как хрустят их башмаки еще до появления самих горилл.
– Давай-ка примем рабочий вид.
Они оба сделали вид, что заняты наваливанием руды на уже полные вагонетки. Из-за угла вышел охранник-туарег и с минуту наблюдал за ними. Когда он повернулся, собираясь продолжить обход, Питт его окликнул:
– Эй, приятель, мы закончили. Посмотри, все загружены. Пора сделать перерыв.
– Нам бы водички и чего-нибудь пожрать, – добавил Джордино.
Взгляд охранника перебежал от Питта к череде вагонеток. Он прошелся вдоль состава из конца в конец, покосился на солидную кучу руды, оставшейся на полу, и с сомнением почесал затылок. Затем пожал плечами и указал стволом автомата на выход из штольни.
– Не очень-то они здесь разговорчивы, – фыркнул Джордино.
– Зато туповаты.
Выйдя в главный туннель, они двинулись по узкому боковому ответвлению с рельсами, тянущимися в недра плато. Когда показался какой-то состав, управляемый охранником, им пришлось прижаться к высеченным в скале стенам, чтобы пропустить вагонетки с рудой. Немного погодя они добрались до пещеры, где рельсы из других выработок сбегались перед подъемником, забирающим за один раз по четыре полные вагонетки.
– Куда же они отправляют руду? – спросил Джордино.
– Должно быть, на какой-то верхний уровень, где ее дробят в пыль, обрабатывают химикалиями и извлекают золото.
Охранник подвел их к тяжелым металлическим воротам, весящим не менее полутонны и подвешенным на таких же массивных петлях. Они были явно предназначены не для удержания в загоне цыплят. На воротах стояли еще два вооруженных туарега. Один из них налег на створки, напрягая мускулы, затем жестом предложил Питту и Джордино пройти внутрь. Второй охранник молча сунул им две грязные жестяные кружки, наполовину наполненные противной на вкус водой с зеленоватым оттенком.
Питт заглянул в кружку и с укоризной посмотрел на охранника:
– Творческий подход: вода, приправленная блевотиной летучих мышей.
Охранник не понял ни слова, но легко уловил издевку в голосе и во взгляде заключенного. Он вырвал у него кружку, выплеснул воду в пыль и втолкнул Питта в камеру.
– Это научит тебя не смотреть в зубы дареному коню, – нравоучительно заметил Джордино, широко улыбаясь и выливая содержимое своей кружки на пол.
Их новое пристанище площадью около трехсот квадратных метров – десять в ширину, тридцать в длину – освещалось всего четырьмя крошечными голыми лампочками. Четырехъярусные нары поднимались вдоль обеих стен. В этой темнице – а иначе не назовешь – полностью отсутствовала вентиляция. Вонь от множества немытых человеческих тел, скученных в немыслимой тесноте, шибала в нос почище нашатыря. Единственные санитарные удобства заключались в нескольких дырах, пробуренных в скале вдоль задней стены. В центре стояли два длинных обеденных стола с грубыми деревянными скамьями. В этом отвратительном месте, как прикинул Питт, должно быть, находилось не менее трех сотен человек.
