– Каждая палка о двух концах, – философски заметил Ганн.
– Поэтому очень часто на долю археологов остаются только кости и обломки керамики. Порой целые строения – дворцы и храмы – разбирают на части и продают любителям древностей по смехотворно низкой цене. А камни, не пригодные для продажи, используют как строительный материал. Нам не остается ничего другого, как только признать свое полное бессилие.
– Полагаю, это своего рода семейный бизнес, – заметил Питт.
– Да, профессия грабителей могил очень часто передается по наследству в отдельных семьях на протяжении многих поколений. Отцы, братья, дети, племянники предпочитают работать сообща. Иногда целые деревни занимаются поиском и разграблением древних захоронений.
– Выходит, гробницы остаются главной целью гуакерос? – задал очередной вопрос Ганн.
– Конечно, ведь там хранится больше всего древних сокровищ. Следует помнить, что нередко большая часть достояния древних правителей отправлялась в загробный мир вместе с владельцем.
– Видимо, они считали, что и на тот свет можно взять с собой все, – усмехнулся Джордино.
– Неандертальцы, египтяне, инки – все без исключения верили в загробную жизнь, – продолжал Ортис. – Не в воскресение после смерти, а именно в продолжение их земного существования, но только в иных условиях. Многие правители Древнего мира захватывали с собой на тот свет не только свои сокровища, но и жен, придворных, солдат, слуг, любимых животных. Ограбление могил – одна из древнейших профессий на планете.
– Жаль, что президенты США не следуют их примеру, – саркастически заметил неунывающий Джордино. – Как было бы хорошо, если бы вместе с очередным почившим хоронили, например, половину конгресса и правительственных чиновников.
– Да, в этом с тобой согласилось бы немало граждан США, – подтвердил Питт.
– И в моей стране немало людей разделяют подобную точку зрения, – поддержал его Ортис.
– Но как они ухитряются находить древние захоронения? – спросил Ганн.
– Решающее значение имеет прежде всего, конечно, опыт и знание местных условий. Гуакерос используют любые подручные средства – пики, лопаты, длинные металлические прутья, чтобы сквозь мягкий грунт определить точное расположение гробницы, и лишь в редких случаях пользуются специальным оборудованием. Впрочем, последнее по средствам лишь крупным преступным группировкам, прибегающим для этих целей к помощи весьма известных специалистов.
– Пересекались ли в прошлом ваши пути с людьми из “Солпемачако”? – поинтересовался Питт.
– Да. В четырех других крупных исторических захоронениях. – Ортис презрительно сплюнул на землю. – И вы только подумайте: каждый раз они опережали меня. Организация существует, в этом не может быть ни малейшего сомнения. Мне не раз приходилось сталкиваться с результатами их преступной деятельности. Но кто эти люди, платящие рядовым исполнителям жалкие отступные, а затем сбывающие их находки на рынке, не знает никто.
– Разве полиция и секретные службы не могут перекрыть поток украденных ценностей, уплывающих из вашей страны? – спросил Ганн.
– Остановить грабителей могил не менее трудно, чем удержать ртуть в руках, – вздохнул Ортис. – Их слишком много, а доходы от контрабанды слишком велики. К тому же, как вы уже могли убедиться на собственном опыте, наших военных и правительственных чиновников можно купить.
– У вас тяжелая работа, Алберто, – посочувствовал Питт. – Лично я никогда бы не взялся за нее.
– И к тому же очень неблагодарная, – горько заметил Ортис. – Для нищих обитателей высокогорий я естественный враг. Да и многие сильные мира сего бегут от меня, как от чумы, поскольку сами коллекционируют предметы древнего искусства.
– Одним словом, ситуация безвыходная.
– Совершенно верно. Мои коллеги из других культурных центров делают все от них зависящее, но где уж им соперничать с гуакерос.
– Разве вы не получаете помощи от правительства? – удивился Джордино.
– Заполучить деньги от правительства или частных источников – задача не из легких. Факт остается фактом, но никто не хочет вкладывать деньги в историю.
Беседа продолжалась до тех пор, пока один из помощников Ортиса не объявил, что обед готов. Он состоял из тушеной говядины под пикантным соусом с жареной кукурузой и бобами. Единственными деликатесами оказались превосходное красное перуанское вино и фруктовый салат. На десерт подали плоды манго.
Когда после обеда все собрались вокруг костра, Питт снова обратился к археологу:
– Как вы думаете, Тупак Амару и его люди полностью обчистили Город мертвых или остались еще неизвестные захоронения?
На этот раз прогноз археолога впервые оказался оптимистичным.
– Я глубоко убежден, что гуакерос и их хозяева из “Солпемачако” собрали ничтожную часть ценностей, только то, что лежало на поверхности. Несомненно, основная часть сокровищ находится еще в земле, но на их раскопки уйдут многие годы.
Почувствовав, что Ортис, согретый несколькими бокалами местного коньяка, наконец пришел в хорошее настроение, Питт перевел разговор на интересующую его тему:
– Скажите, Алберто, а вы, случайно, не знаток легенд, имеющих отношение к сокровищам инков, исчезнувшим в период завоевания Перу?
Ортис закурил тонкую длинную сигару и раскуривал ее до тех пор, пока красный огонек не стал отчетливо виден в сгустившихся сумерках, и только после этого с энтузиазмом проглотил предложенную ему наживку:
– Сокровища инков не находили бы до сих пор в таких огромных количествах, если бы мои далекие предки вели подробную летопись происходящих событий. Но, в отличие от майя и ацтеков, инки не оставили после себя никаких записей. Иероглифическая система письма не получила широкого распространения на территории Перу. Если не считать редких надписей на стенах зданий, керамике или тканях, другие источники фактически неизвестны. Что касается устных преданий, то им далеко не всегда можно доверять.
– Я имею в виду потерянные сокровища Уаскара, – пояснил Питт.
– От кого вам довелось слышать о них?
– Доктор Келси рассказала нам одно из таких преданий. Она упоминала о священной золотой цепи, настолько огромной, что само существование ее кажется нереальным.
Ортис кивнул:
– Тем не менее, как раз эта часть легенды представляется вполне достоверной. Известно, что Верховный инка Уайна Капак повелел, чтобы эта цепь была выкована в честь рождения его старшего сына Уаскара. Много лет спустя, уже став сам Верховным инкой, Уаскар приказал вывезти цепь из столицы Куско и спрятать там, где она не смогла бы попасть в руки его сводного брата Атауалыгы, который после многолетней междоусобной войны узурпировал престол. Огромные сокровища – статуи людей, животных и насекомых из золота, троны, ритуальные диски солнца, драгоценные камни были вывезены из Куско и спрятаны в неизвестном месте.
