Жар в рулевой рубке был палящий. Питту казалось, будто кто-то втирал ему в кожу горячую красную мазь. Дышать стало мучительно трудно, особенно ему, с поврежденным легким. Он то и дело молился, чтобы Мэйв была все еще жива в кают-компании. Хватая ртом воздух, в одежде, которая уже начинала дымиться, со спаленными волосами, Питт стоял за штурвалом, отчаянно стараясь вести яхту. Перегретый воздух проникал в легкие, пока каждый вдох не превратился в сущую муку. Рев огненной бури в ушах слился с громкими ударами сердца и пульсирующим шумом крови. Единственной опорой его сопротивлению пылающему натиску было ровное подрагивание двигателей, прочная конструкция судна.
Когда окна стали трескаться, а потом и лопаться, он подумал: теперь наверняка смерть. Все помыслы свои, каждый нервный импульс направил он на продвижение яхты вперед, как будто одна только сила его воли заставляла ее двигаться быстрее. И тут вдруг плотный слой огня уменьшился и ушел прочь: яхта вырвалась на морской простор. Грязная серая вода сменилась изумрудной, а небо над головой сделалось синим, как сапфир. Вал огня и кипящей грязи наконец-то обессилел. Питт вдыхал чистый солоноватый воздух огромными порциями, как пловец, насыщающий воздухом легкие перед тем, как нырнуть на глубину без акваланга. Он не знал, насколько серьезно ранен, да и не думал об этом. Изматывающую боль он переносил стойко.
И в этот момент взгляд Питта приковал к себе странный вид: впереди по правому борту из воды высунулась верхняя часть туловища исполинской морской твари. Она походила на гигантского угря. Пасть чудища слегка приоткрылась и обнажила острые как бритва зубы в виде закругленных клыков. «Если волнообразное тело выпрямить, — прикинул Питт, — оно вытянется метров на тридцать — сорок». В воде чудище передвигалось немногим медленнее яхты.
— Стало быть, Бэзил существует, — пробормотал Питт, и слова эти будто наждаком прошлись по опаленному горлу.
«И Бэзил, оказывается, хоть и морской змей, но что-то соображает», — подумал он. Громадный угорь покидал охваченное огнем место своего векового обитания. Одолев протоку, Бэзил нырнул в глубину и, взмахнув громадным хвостом, исчез. Питт кивком попрощался с ним и вновь обратился к панели. Навигационные приборы больше не действовали. Питт попытался подать сигнал бедствия и по радио, и по спутниковому телефону, но и то и другое бездействовало. Казалось, перестало работать все, кроме больших двигателей, которые по-прежнему несли яхту по волнам. Поставить судно на автоматический ход было невозможно, и Питт закрепил штурвал так, чтобы нос смотрел на запад, в сторону юго-восточного побережья Австралии, а ручку газа установил в положение чуть-чуть выше холостых оборотов, чтобы сэкономить ту малость топлива, что еще оставалась в баках. Спасательное судно, которое непременно направят в район катастрофы к острову Гладиатор, должно было заметить поврежденную яхту, остановить и обследовать ее.
Питт заставил свои непослушные ноги нести его обратно к Мэйв, в глубине души опасаясь, что она умерла. Сильно волнуясь, переступил он порог, отделявший кают-компанию от рулевой рубки. Кают-компания выглядела так, словно по ней прошлись громадной паяльной лампой. Толстая и прочная обшивка из фибергласа во многом сдержала напор жара, перекрыв ему путь в надстройки, но он ворвался туда через лопнувшие стекла в окнах. Удивительно, но горючая обивка диванов и стульев хоть и жутко покоробилась, но все же не воспламенилась. Питт бросил взгляд на Дейрдру. Ее когда-то великолепные волосы спеклись в почерневшую массу, остановившиеся глаза заволокла молочная пелена, кожа сделалась цвета вареного рака. Струйки дыма легким туманом поднимались от ее дорогостоящего наряда. Она походила на куклу, которую сунули на несколько секунд в топку, а потом вынули. Смерть спасла ее от мертвенной неподвижности.
Не думая ни о боли, ни о ранах, Питт разметал курган, который соорудил над Мэйв. «Она должна быть еще живой, — мысленно твердил он в отчаянии. — Должна дождаться меня, невзирая на боль, что снова потеряла детей». Он откинул последнюю подушку и с растущим страхом глянул вниз. Волна облегчения водопадом окатила его, когда Мэйв приподняла голову и улыбнулась.
— Мэйв, — прохрипел он, бросился к ней и заключил ее в объятия.
И только тогда разглядел большую лужу крови, скопившуюся возле нее и растекшуюся по настилу. Губы Мэйв коснулись его щеки.
— Твои брови, — прошептала она, слегка улыбаясь.
— Что с ними?
— Они все обгорели, да и волосы тоже.
— Не могу же я все время выглядеть красавцем.
— Для меня ты всегда и был таким. — Глаза ее увлажнились. — Мальчики мои спаслись?
Питт кивнул:
— Ал взлетел за несколько минут до того, как навалилась огненная буря. Думаю, они уже подлетают к безопасному берегу.
Лицо Мэйв словно лунным светом омыло. Она стала похожа на хрупкую фарфоровую куклу.
— Я тебе не успела сказать… Я люблю тебя.
— Я знаю, — выдавил он, одолевая удушливый комок в горле.
— А ты меня любишь хоть немножечко?
— Я люблю тебя всей душой.
С трудом подняв руку, Мэйв легко погладила его по обожженному лицу:
— Мой черничный друг, что ждет меня за любым поворотом. Крепче держи меня. Хочу умереть в твоих объятиях.
— Ты не умрешь, — сказал он, еле справляясь с волнением. — У нас с тобой впереди долгая-долгая жизнь. Мы будем вместе плавать по морям и заботиться о целой куче детишек.
— Двое сели на плот, чтобы мир посмотреть, — тихо прошептала она.
— В мире столько всего, на что стоит взглянуть, — подхватил Питт слова песни.
— Перевези меня, Дирк, через Лунную реку, перенеси меня через… — Казалось, ее охватывает радость.
Веки Мэйв дрогнули и закрылись. Тело обмякло, словно дивный цветок под мертвящим дыханием холода. Лицо сделалось безмятежным, как у мирно спящего младенца. Она уже перебралась и поджидала его на другом берегу.
— Нет! — взревел он, как раненый зверь, загнанный в ночи.
Сознание Питта помутилось. И он больше не гнал от себя надвигающийся со всех сторон черный мрак. Он отрешился от действительности и отдался объятиям темноты.
57
План Джордино быстро вернуться на остров Гладиатор почти с самого начала дал осечку. Связавшись по системе спутниковой связи с «Гломар эксплорером» и коротко доложив обо всем Сэндекеру, Джордино вышел на связь с воздушно-морскими спасательными службами Австралии и Новой Зеландии и стал первым, кто сообщил миру о катастрофе. Весь остаток пути его непрестанно донимали просьбами высокие правительственные чины и репортеры разных СМИ описать извержение вулканов и оценить нанесенный ущерб.
Диспетчер отправил Джордино на посадку в военную зону, расположенную в полукилометре от аэровокзала. Подлетая к месту посадки, он поразился, увидев на поле огромную толпу.
Как только он заглушил двигатель и открыл пассажирскую дверцу, все пошло своим чередом. На борт прибыли представители власти. Сотрудники иммиграционной службы оформили Джордино въезд в Австралию без паспорта, а социальной — забрали сыновей Мэйв, пообещав передать их на попечение отца, едва тот будет найден.
