— Вы что, в самом деле уведомили начальство о нашей посадке?
Стоукс принял вид оскорбленного человека.
— А как же иначе! Наше исчезновение должно попасть в вечерние новости всех газет, радио и телевидения. Не волнуйтесь, Дорсетту противна сама мысль о дурной рекламе в прессе.
— Когда же в точности нам предстоит исполнить этот достойный восхищения замысел Королевской конной полиции?
Стоукс вновь указал на остров:
— Снижаемся минут через пять.
Питту ничего не оставалось, как поудобнее устроиться в кресле и начать любоваться заоконным пейзажем.
Горнодобывающее предприятие располагалось на холме вулканического происхождения. Через разверстое жерло кимберлитовой трубки гигантским мостом тянулись стальные брусья со множеством стальных тросов, поднимавших бадьи с голубоватой породой. Достигнув бруса, каждая бадья устремлялась к месту, где из кимберлита извлекались алмазы. Отходы, так называемые хвосты, сваливались поодаль. Разработка велась настолько интенсивно, что из отходов образовался огромный вал. Он окольцовывал холм и служил преградой для беглецов и непрошеных гостей. С внешним миром горнодобытчиков связывали аэродром и туннель, ведущий прямо к небольшой бухте, помеченной на карте Питта как Гавань Розы. Питт увидел, как от причала отходит пустая баржа. «Наверное, направляется на материк», — подумал он.
Между насыпью и холмом стояли сборные домики — жилища и конторы.
— Здоровенная язвочка, — сказал Питт и услышал в ответ:
— Вот из этой, как вы выразились, язвочки и течет гной.
Стоукс обеднил горючую смесь и держал четырехсотпятидесятисильный двигатель на голодном пайке до тех пор, пока мотор не стал давать перебои и глохнуть. В кабине немедленно прозвучал голос, призывающий держаться подальше «от нашей собственности».
Стоукс сообщил говорившему:
— У меня не подается топливо, вынужден воспользоваться вашей полосой для аварийной посадки. Извините за неудобства, но ничего не могу поделать, — и отключил радио.
— А что было бы, приземлись мы без уведомления? — поинтересовался Питт.
Стоукс, сосредоточенный на том, чтобы посадить самолет, двигатель которого кашлял и едва тянул, оставил вопрос без внимания. Он выпустил пару небольших колес впереди по центру двух крупных поплавков и прицелился на посадочную полосу. В самолет ударил порыв бокового ветра. «Конник» был умелым пилотом, но вряд ли асом. Посадка получилась весьма жесткой.
Едва гидроплан застыл возле ангара, как появились человек десять в касках на головах и с автоматами М-16 в руках. Тощий несимпатичный субъект лет тридцати залез на поплавок, открыл дверцу и бесцеремонно, держась за автоматический девятимиллиметровый пистолет, находящийся в кобуре на ремне, прошел к кабине.
— Это частное владение, вы не имеете права здесь находиться, — произнес он недружелюбным тоном.
Стоукс извинился и объяснил:
— Топливный фильтр забило. Второй раз за этот месяц. А все из-за этой дряни, которую нынче называют топливом.
— Как скоро вы управитесь с ремонтом?
— Минут двадцать потребуется, не больше.
— Пожалуйста, поторопитесь, — попросил Стоукса охранник и велел Питту: — Из самолета не выходить.
— А как насчет пописать? — осведомился Питт.
Охранник сначала пристально посмотрел на него, потом кивнул:
— Сортир в ангаре. Мой парень вас проводит.
— Вы даже не представляете, насколько я вам признателен, — выговорил Питт, демонстрируя легкую агонию.
Он выпрыгнул из самолета и понесся к ангару; по пятам за ним следовал охранник. Оказавшись внутри металлической конструкции, Питт обернулся, выжидая, когда охранник укажет ему на нужную дверь, хотя сразу ее распознал. Уловка потребовалась для того, чтобы кинуть взгляд на обитателей ангара.
«Гольфстрим-V» произвел на Питта сильное впечатление. В отличие от своего предшественника «Лирджета», в котором пассажирам и повернуться-то толком было негде, салон «Г-V» был просторен и высок настолько, что даже долговязый путешественник мог передвигаться по нему в полный рост. Способный развивать скорость 924 километра в час на высоте чуть менее 11 000 метров и имеющий дальность полета 6300 морских миль, самолет был оснащен парой турбовентиляторных реактивных двигателей, изготовленных на заводах «БМВ» и «Роллс-Ройс».
«Дорсетт на средствах транспорта не экономит, — подумал Питт, — игрушка стоит один миллион тридцать три доллара».
Прямо против главных ворот ангара, грозные и зловещие из-за иссиня-черной окраски, стояли два вертолета. Питт узнал творения «Макдоннелл-Дуглас», боевые машины, отличающиеся бесшумностью полетов и феноменальной высокой устойчивостью при вынужденном маневрировании. Под фюзеляжем у каждого вертолета приютились пулеметы 7,62-миллиметрового калибра. Кабины были обвешаны аппаратурой слежения. В задачу геликоптеров явно входила охота на похитителей алмазов и других злоумышленников.
Когда Питт оправился, охранник жестом велел ему зайти в дежурку. Питт недоуменно пожал плечами и повиновался.
В дежурке его встретил худой человечек, облаченный в изысканный деловой костюм, по виду и обхождению — настоящий иезуит. Оторвавшись от компьютерного монитора, он изучил Питта непроницаемыми, глубоко посаженными серыми глазами.
— Я Джон Мерчант, начальник охраны этой шахты, — сказал он с заметным австралийским акцентом. — Не соблаговолите ли вы предъявить что-либо, удостоверяющее вашу личность?
Питт молча вручил ему удостоверение НУМА и сел на стул около стола.
— Дирк Питт. — Мерчант прокатал имя во рту и повторил: — Дирк Питт. Это вы несколько лет назад нашли сокровища инков в Соноранской пустыне?
— Я был всего лишь участником экспедиции.
— Зачем вы прибыли на Кангит?
— Об этом лучше спросить пилота. Это он приземлил самолет на острове. Я всего лишь попутчик.
— Малкольм Стоукс является инспектором Королевской канадской конной полиции. А еще он служит в Центральном управлении уголовного розыска. — Мерчант повел рукой в сторону компьютера. — У меня на него полное досье. А вот вы вызываете вопросы.
— Вы весьма основательны, — сказал Питт. — Судя по вашим тесным связям с канадскими властями, вы, вероятно, уже знаете, что я здесь исследую воздействие химических загрязнений на местные коричневые водоросли и рыбное поголовье. Желаете взглянуть на документы?
— У меня имеются копии.
Питта подмывало поверить Мерчанту, однако он слишком хорошо знал Поузи и верил: тот умеет держать язык за зубами. «Значит, — решил он, — Мерчант врет. Старый гестаповский трюк: внушить жертве, что обвинитель знает про все на свете».
— Зачем же тогда выспрашивать?
— Чтобы выяснить, нет ли у вас привычки путаться в показаниях.
