Питт и Джордино дружили вот уже тридцать лет. Тем не менее Ал не переставал удивляться стойкости Питта и любви ко всяким передрягам. Питт расцветал, стоило грянуть какой-нибудь беде. Вот и сейчас он не обращал внимания на сокрушительные удары волн. Разве так выглядит человек, ожидающий смерти, человек, смирившийся с тем, что против стихии не попрешь? Нет. Взгляд Питта, устремленный сквозь пелену дождя и пены, был до странности отрешен. Казалось, будто сидит он себе в любимом ангаре, а не посреди разбушевавшейся стихии. «Питт, — не раз приходило в голову Джордино, когда они работали глубоко под водой, — это человек, которому опасность — мать родная».
Темнота навалилась и ушла. Ночь мучений, которым, казалось, не будет конца, завершилась. Все трое окоченели от холода и насквозь вымокли. Озноб колол им тела тысячью стилетов. Рассвет избавил их от ужаса неизвестности: солнце пробивалось сквозь метущиеся тучи. Но жизнь людей по-прежнему висела на тоненькой ниточке, ибо свинцовое море не обещало ничего хорошего.
Воздух прогрелся, и будто соленое одеяло окутало странников. Дышать стало трудно. Трудно было понять, сколько прошло времени. Старенькие глубоководные часы Питта и более новые Джордино, специально для профессионалов подводников, выдерживали погружения до двухсот метров и продолжали ходить как ни в чем не бывало, зато соленая вода проникла в простенькие электронные часики Мэйв, и те вскоре остановились.
Едва море разбушевалось, Мэйв легла на дно лодки и принялась молиться, чтобы выжить и снова увидеть своих мальчиков; молилась, чтобы не умереть и оставить у них нежную память по себе, а не просто смутные воспоминания о матери, сгинувшей и нашедшей могилу в безжалостном море. Она мучилась, угадывая, что за судьба ждет близнецов в руках ее отца. Поначалу была напугана, как никогда в жизни, страх холодной снежной лавиной душил ее. Потом понемногу он стал уходить, когда сознание подсказывало: нет такой силы, чтобы разомкнуть руки мужчин, сцепленные у нее на спине и плечах. Их сила казалась сверхъестественной. Мэйв почувствовала, как в ней затеплилась надежда, что все-таки удастся выжить и увидеть новый рассвет.
У Питта такого радужного ожидания не было. Он-то хорошо понимал, что его и Джордино силы давно на исходе. Злейшие их враги — переохлаждение и усталость — подкрадывались незаметно. Что-то должно пересилить: либо их стойкость, либо буйство шторма. Силы в схватке были неравны, и полное изнеможение, казалось, уже близко. И все же Питт отказывался признавать тщету своих усилий. Он цеплялся за жизнь, напрягаясь, крепко держался, ожидая, когда очередная волна обрушится на лодку, понимая, что гибель приближается неумолимо.
32
Питт, Мэйв и Джордино не погибли.
К вечеру ветер утих, а вскоре присмирели и волны. Неведомо почему тайфун резко поменял направление и умчался на юго-восток, к Антарктике. Скорость ветра упала со ста пятидесяти километров до шестидесяти. Проливной дождь перешел в морось, а затем в туман. Откуда ни возьмись появилась чайка. Пока тьма снова не окутала море, она кружила над маленьким судном, протяжно стеная, будто бы поражаясь его небывалой плавучести.
Еще через час небо очистилось от туч и ветер стих так, что едва пошевелил бы парус. Казалось, что шторм был дурным сном, ворвавшимся ночью и исчезнувшим с приходом дня. Люди выиграли схватку со стихией. Одичалые волны и жестокие ветры не смогли утянуть их в пучину. То, что бурный шторм не уничтожил своей убийственной яростью, он вознаградил милосердием.
«Прямо мистика какая-то, — подумала Мэйв. — Если бы нам суждено было погибнуть, мы ни за что не пережили бы этот шторм. — И уверилась твердо: — Жизнь нам оставлена ради какой-то цели».
Не могли вымолвить ни слова три обессилевших и изможденных человека, тесно прижавшихся друг к другу в лодке. Убаюканные спокойствием, пришедшим на смену умчавшемуся урагану, измотанные люди чувствовали полное безразличие к обстоятельствам, в которых оказались, и крепко заснули.
Море покачивалось до следующего утра: наследие шторма, — потом угомонилось, и поверхность сделалась совсем гладкой. Туман рассеялся, видимость значительно улучшилась. Теперь море, казалось, хотело взять их измором.
Проснувшись, Питт попробовал сесть и застонал от боли. Морская болтанка разбередила раны, нанесенные охранниками Дорсетта. Жмурясь от слепящих бликов солнца на воде, Питт, стиснув зубы, сел. Теперь оставалось только ждать. Но чего? Корабля, идущего прямым курсом на лодку? Пустая надежда — в эти широты не заходят суда. Артур Дорсетт с умом выбрал место, где бросить их.
«Я убью его, — подумал Питт. — Если я выживу, то убью его. Он заслуживает смерти». Не забыл Питт и про Боудикку с Дейрдрой. «Они тоже поплатятся за то, как обошлись с Мэйв», — поклялся он.
— Штиль, — произнесла Мэйв, прильнув к Питту, и тот почувствовал, что она дрожит. — А у меня в голове по-прежнему бушует шторм.
Питт вытер затвердевшую на веках соль и порадовался, что опухоль немного спала. Он заглянул в чудные голубые глаза, сонные и усталые. Глаза в ответ засияли.
— Ты Венера, вышедшая из волн, — тихо сказал он.
Мэйв села и расправила слипшиеся от соли светлые волосы.
— Что-то не чувствую я себя Венерой, — улыбнулась она. — И уж точно выгляжу совсем не как она.
Она задрала свитер и осторожно тронула багровые рубцы вокруг талии, образовавшиеся от постоянного трения спасительной нейлоновой веревки.
Джордино открыл один глаз:
— Вы, двое, дайте человеку поспать, не то я вызову управляющего отелем и пожалуюсь.
— Мы собираемся в бассейне искупаться, а потом позавтракать на веранде, — сообщила Мэйв бравым голосом. — Может, с нами пойдете?
— Я лучше еду в номер закажу, — лениво протянул Джордино.
— Ну, раз все мы в таком славном настроении, — сказал Питт, — предлагаю заняться проблемой выживания.
— Каковы наши шансы на спасение? — поинтересовалась Мэйв.
— Нулевые, — признался Питт. — Твой отец скинул нас в самой пустынной части моря. Ставлю сто против одного, что адмирал Сэндекер понятия не имеет о том, что с нами случилось, иначе нас давно начали бы искать. Скорее всего, нашли бы. Если мы намерены достичь возраста, отпущенного Богом, то придется обойтись без посторонней помощи.
Первым делом Питт вытащил плавучий якорь и достал из кожанки обувь, инструменты и прочее. Джордино в это время тщательнейшим образом обыскал лодку.
— Нашел что-нибудь? — спросил Питт.
— Если ты надеешься на постройку самолета, то железок не хватит. Я обнаружил три гаечных ключа разных размеров, отвертку, насос, четыре свечи для мотора, болты и шайбы, пару тряпок, деревянное весло, нейлоновый чехол на лодку и штучку, которая развлечет нас во время долгого путешествия.
— Весло длинное?
— Чуть больше метра.
Питт пожевал губами:
— Едва-едва хватит, чтобы парус поднять.
