– Звучит заманчиво, – облизнулась Пэт, дрожа от возбуждения, как старая боевая лошадь, услышавшая звуки военных горнов. – Давайте первым делом составим каталог различных символов и посчитаем, сколько раз и в каких сочетаниях каждый из них встречается. Потом попытаемся выделить на этой базе наиболее употребительные слова.
– Вроде союзов и артиклей? – догадался Хайрем.
– Вроде, хотя, как правило, в древних надписях очень редко попадаются слова, которые сегодня мы воспринимаем как нечто само собой разумеющееся. Но в первую очередь хотелось бы все-таки попробовать отделить гласные от согласных.
Они трудились весь день без перерыва. В полдень Йегер отправил посыльного в кафетерий НУМА за сандвичами и чем-нибудь безалкогольным. Пэт к тому времени уже начала злиться и злилась все сильнее с каждым уходящим часом. Символы выглядели до идиотизма простыми, но расшифровке упорно не поддавались. К пяти вечера результат оставался так же близок к нулю, как и в начале работы.
– Ну почему систему нумерации оказалось так легко расколоть, а с алфавитом столько возни?! – выплеснула она наружу накопившееся раздражение, с силой ударив себя кулаком по колену.
– Не отложить ли нам до завтра? – предложил Йегер.
– Я еще не устала.
– Я тоже, – парировал Хайрем. – Но с утра у нас будет свежий взгляд. Не знаю, как у вас, а у меня лучшие решения частенько рождаются во сне. К тому же Макс не нуждается в отдыхе. Я поручу ей потрудиться ночью над вашими текстами и готов поспорить, что к нашему приходу у нее обязательно появятся какие-нибудь идеи насчет перевода.
– Ну что ж, в таком случае не возражаю, – скрепя сердце, согласилась Пэт.
– Тогда я вызову Макс и спрошу, как там у нее дела со звездами.
На этот раз Йегер не прикоснулся к клавиатуре, а просто нажал кнопку связи на пульте и позвал:
– Макс, ты где, прекрасное создание? Возникшее на экране монитора женское лицо выражало нескрываемое неодобрение.
– Вы что так долго копаетесь?! – возмущенно напустилась она на Хайрема и остолбеневшую от неожиданности доктора О’Коннелл. – Нельзя было раньше со мной связаться? Я уже битых два часа от безделья маюсь!
– Прости, Макс, и не шуми так, пожалуйста, – сказал Йегер примирительным тоном, не выражая, однако, глубокого сожаления. – Мы были заняты.
– Погоди, так ведь всего несколько часов прошло, – наивно удивилась Пэт. – Неужели ты добилась прорыва за такой короткий срок?
– Какой там, к черту, прорыв! – огрызнулась Макс. – Я добилась того, что могу дать вам точный ответ на поставленный вопрос. И могла, кстати, сделать это еще два часа назад, – добавила она не без яда в голосе.
– Больше ты от меня извинений не дождешься, – предупредил Йегер. – А теперь докладывай. Начни с алгоритма решения.
– Ты не думал, надеюсь, дорогой, что я сама буду рассчитывать параметры движения звезд? – капризно надув губы, осведомилась Макс.
– Я твоей свободы действий, кажется, не ограничивал, – осторожно заметил Хайрем.
– Да и с чего мне напрягать собственные микросхемы, когда я всегда могу перевалить черновую работу на другие компьютеры? – продолжала она, как будто в чем-то оправдываясь.
– Макс, крошка, об этом позже. Прошу тебя, расскажи нам, что ты нашла?
– Ладно. Прежде всего, определение расположения небесных тел требует сложных геометрических расчетов. Не стану затруднять вас скучными подробностями. Моя задача состояла в том, чтобы определить место, где были измерены координаты, выгравированные на камнях пещеры. Я установила точку наблюдения с точностью до нескольких миль, а также те звезды, по которым астрономы древних рассчитывали отклонения за многолетний период. Выяснила, что три звезды в поясе созвездия Ориона подверглись смещению, а положение Сириуса осталось фиксированным. С этими данными я влезла в астрометрический компьютер Национального научного центра.
– Как тебе не стыдно, Макс! – покачал головой Йегер. – Ты можешь меня сильно подставить, если будешь незаконно шарить по чужим сетям.
– Компьютер в ННЦ ко мне вроде бы неравнодушен. Он обещал стереть мой запрос.
– Надеюсь, ему можно верить, – с сомнением хмыкнул Йегер, чья суровость была чистой воды притворством; он сам сотни раз взламывал чужие компьютерные программы в поисках засекреченных данных, знать о которых ему не полагалось.
– Астрометрия, – невозмутимо продолжала Макс, – это, если вы не в курсе, один из старейших разделов астрономии, и занимается определением движения звезд. Пока понятно?
– Давай дальше, – поторопила ее Пэт.
– Тот компьютерный паренек в ННЦ, конечно, куда слабее меня, но задачка для него элементарна, и я его уболтала рассчитать время изменения положений Сириуса и Ориона на момент строительства той камеры в сравнении с их теперешними небесными координатами.
– Так ты датировала пещеру?! – с ликованием воскликнула Пэт и затаила дыхание в ожидании ответа.
– Датировала.
– И это не подделка? – будничным голосом осведомился Йегер.
– Нет, разве что ваши предполагаемые шутники-горняки не были заодно и первоклассными астрономами.
– Макс, ради бога, не томи! – взмолилась Пэт. – Когда построили пещеру и вырезали надписи на стенах?
– Только должна предупредить, что дам оценку с точностью плюс-минус сто лет.
– Ну, если она старше ста лет, значит, это наверняка не розыгрыш.
– А “как вам понравится другая цифра... – Макс как будто нарочно выдержала томительную паузу, прежде чем закончить: – Например, девять тысяч лет?
– Что?!
– Я всего лишь хочу сказать, что вышеупомянутую пещеру вырезали в скальной толще гор Колорадо приблизительно в семь тысяч сотом году до нашей эры.
15
Джиордино поднял “Белл-Боинг-609” в темно-синее небо Кейптауна ровно в четыре часа утра. Направленные под прямым углом винты самолета придавали ему свойства геликоптера и позволяли осуществлять вертикальный взлет и посадку при наличии даже самого крохотного пятачка свободного и относительно ровного пространства. Достигнув высоты в пятьсот футов, итальянец перевел лопасти в вертикальное положение и продолжил полет.
Самолет мог поднять девять пассажиров, но сейчас в салоне было пусто, если не считать привязанной к стойкам кресел охапки походного снаряжения. Джиордино зафрахтовал его в Кейптауне, поскольку ближайшее исследовательское судно НУМА отделяло сейчас от островов Крозе свыше тысячи миль.
Вертолету на две тысячи четыреста миль пути туда и обратно потребовалось бы не меньше четырех дозаправок, а обычному самолету, не нуждающемуся в дополнительном топливе, на вулканическом острове просто негде было приземлиться. “Белл-Боинг-609” мог сесть всюду, где может сесть вертолет, и обойтись без дозаправки. Выбор Джиордино выглядел идеальным. Даже учитывая возможные капризы переменчивых ветров, полет должен был занять не более четырех часов в один конец. Но все равно необходимо было тщательно следить за расходом горючего. Несмотря на дополнительные емкости в крыльях самолета, резервный запас полетного времени на возвращение в Кейптаун не превышал полутора часов. Резерв, безусловно, минимальный, но Джиордино не привык уклоняться от рискованных игр.
