Мейсон кивнул.
– Полиция проверила номер автомашины, на которой приехал
Диллард, зарегистрированной на Пола Дрейка. Они связались с дорожным патрулем,
сообщили номер машины и дали описание Дилларда. Они разослали сообщения всем
постам. Полиция остановила Дилларда на автозаправочной станции на выезде из
города.
– Что произошло потом?
– Они проверили водительское удостоверение, выяснили, что он
работает частным детективом, поинтересовались, почему он пытается уехать из
города, а потом намекнули, что его ждут большие неприятности, если он откажется
сотрудничать с полицией. Большего и не требовалось. Дилларда уже один раз
пропустили через мясорубку. Ему этого хватило.
– И он все выложил? – уточнил Мейсон.
– Да, – кивнул Сид Най. – Даже отвез их на то место, где мы
«потеряли» блокнот. Он все еще валялся там у обочины. Таким образом, Дайан
оказывается последней, кто видел Боринга живым, или предположительно живым, и
она выбежала из домика в возбужденном состоянии. Самое плохое то, что Диллард
настаивает, что она находилась там почти пятнадцать минут. Полиции это совсем
не понравилось.
– И мне тоже, – сказал Мейсон. – Она клянется, что меньше.
– Если она что-то искала, время для нее прошло незаметно, –
заметил Най.
– Но не настолько же, – нахмурился Мейсон. – А Муз Диллард случайно
не мог ошибиться?
– Черт побери, нет. Не в таком деле. Иногда Муз туго
соображает. Иногда он выходит из себя и допускает ошибки, но как оперативник он
– высший класс. Он прекрасно знает, что делает, ведет записи и очень
внимателен. На раздобытые им сведения можно спокойно положиться.
Мейсон глубоко задумался.
– Ну и история, – вздохнул Сид Най.
– Да, ситуация непонятная, – согласился Мейсон, – однако мы
должны смотреть фактам в лицо, даже если они нам совсем не по душе. С фактами
не спорят. Почему они еще не арестовали Дайан, Сид?
– Понятия не имею. Не исключено, что они ждут…
Зазвонил телефон.
Мейсон поднял трубку.
– У нас в комнате находится женщина-полицейский, – сообщила
Делла Стрит. – У нее есть ордер на арест Дайан.
– Пусть Дайан уходит с ней, – велел Мейсон. – И предупреди
ее, чтобы не делала никаких заявлений, кроме как в моем присутствии. Повтори ей
несколько раз: никаких.
– Не беспокойся.
– Протяни время, Делла. Я буду у вас, как только что-нибудь
на себя надену.
– Постараюсь, – пообещала секретарша.
Одеваясь, Мейсон продолжал разговаривать с Сидом Наем:
– Сид, мне требуется, чтобы ты уехал из города, пока это еще
возможно. Ты не являешься свидетелем, поэтому твое исчезновение не будет
сокрытием улик. Однако в настоящий момент мне совсем не нужно, чтобы полиция
интересовалась моими делами после моего появления в Риверсайде.
– Вы не хотите, чтобы кто-либо пронюхал о вашей встрече с
Винлоком?
Мейсон застегнул рубашку.
– Совершенно верно. К тому же я предпочел бы, чтобы полиция
также не узнала о том, что Винлок заезжал к Борингу… Как ты считаешь, Сид,
Диллард догадывается, что это были сам Винлок, его жена и сын жены?
– Нет. У него не записано их номеров машин. Фамилий он не
знает. Он в состоянии предоставить описание двух машин из трех и самих
посетителей. Он видел только один номер – автомобиля Дайан. Он, естественно,
идентифицирует семью Винлока, если их ему покажут, однако в этом городе Винлоки
– последние, на кого падет подозрение.
Мейсон затянул ремень.
– И помни, Сид, если начнут допрашивать тебя, ты не в курсе,
кто заходил к Борингу. У тебя имеются только догадки – и то же самое касается
меня.
Мейсон поспешил в комнату Деллы Стрит. Дверь открыла
женщина-полицейский.
– Доброе утро, – поздоровался Мейсон. – Я – Перри Мейсон,
адвокат Дайан Алдер. Насколько я понял, вы пришли, чтобы ее арестовать?
– Да.
– Я хочу поговорить с ней.
– Она не одета. Она уезжает со мной. Вы поговорите с ней уже
в управлении.
– В таком случае я поговорю с ней сквозь дверь, – возразил
Мейсон, повышая голос. – Не делайте никаких заявлений, Дайан, совсем никаких.
Не называйте полиции своего имени, не рассказывайте о своем прошлом, родителях…
Дверь захлопнулась у Мейсона перед носом.
Мейсону пришлось ждать в коридоре десять минут. Наконец
дверь распахнулась, и женщина-полицейский в сопровождении Деллы Стрит и Дайан
Алдер вышла в коридор.
– Вы выдержите, Дайан? – обратился к ней адвокат. – Вы
сможете не произнести ни слова?
Девушка кивнула.
Женщина-полицейский повернулась к Мейсону.
– Я не позволю никаким адвокатам разговаривать с
арестованной, – заявила она. – Если желаете проконсультировать свою клиентку,
приходите в тюрьму и делайте все, как положено.
– А что я сделал не так?
– Вы мешаете мне выполнять приказ. Если вы будете
настаивать, я предъявлю вам обвинение в попытке помешать аресту.
– Разве преступление давать советы клиентке в присутствии
представительницы службы правопорядка, производящей арест, говоря ей о том, что
если она начнет отвечать на вопросы, то место, на котором она остановится,
будет считаться чрезвычайно важным, однако если она сразу же откажется отвечать
на какие-либо вопросы по совету своего адвоката и потребует немедленного
слушания дела в суде…
– Хватит! – злобно закричала женщина-полицейский. – Я не
позволю вам с ней разговаривать.
– Я разговариваю не с ней, а с вами.
– Ваши слова предназначаются для нее. Я прошу вас с мисс
Стрит покинуть нас. Это приказ.
Мейсон улыбнулся.
– Да, с вами сложно договориться, – заметил адвокат.
– Естественно, – сердито ответила она.
Дайан Алдер сделала шаг назад и оказалась за спиной
женщины-полицейского. Девушка встретилась глазами с Перри Мейсоном и приложила
указательный палец к губам, показывая тем самым, что поняла его наставления.
Мейсон поклонился представительнице службы правопорядка.
– Я выполню ваши пожелания, мадам. Пошли, Делла.
Глава 15
Картер Леланд, прокурор округа Риверсайд, обратился к судье:
– Сейчас проводится предварительное слушание, ваша честь. Мы
намерены показать, что обвиняемая по этому делу вступила в деловые отношения с
погибшим, Харрисоном Т. Борингом, убедилась в том, что Боринг обманул ее,
пришла в возмущение, отправилась в мотель «Реставайл», чтобы встретиться с ним
лично, и встретилась. Она последняя, кто видел Боринга живым. Когда она уходила
из домика, Боринг находился при смерти. Это все, что от нас требуется,
фактически даже более того, что требуется для того, чтобы дело передали в
следующую судебную инстанцию.
