– Представляйте вашу версию, – велел судья Уоррен Талент.
– В качестве своего первого свидетеля я хотел бы пригласить
Монтроза Фостера, – объявил Леланд.
Монтроз Фостер вышел вперед, поднял правую руку, принял
присягу и с беспокойным видом опустился на стул, предназначенный для
свидетелей.
– Вас зовут Монтроз Фостер, последние два года вы проживаете
в Риверсайде и являетесь президентом компании «Пропавшие наследники и
невостребованная собственность», не так ли?
– Все правильно, – подтвердил Фостер.
– В прошлый вторник, день убийства, разговаривали ли вы с
обвиняемой?
– Да.
– Где?
– В Болеро-Бич.
– Делала ли обвиняемая какие-либо заявления относительно
своего отношения к Харрисону Т. Борингу?
– Да.
– Что она говорила?
– Что готова его убить.
Леланд резко и неожиданно повернулся к Перри Мейсону.
– Вы можете проводить перекрестный допрос, – предложил
окружной прокурор.
– Вы не собираетесь больше ничего показывать через допрос
этого свидетеля? – поинтересовался Мейсон у Леланда.
– Этого достаточно, – ответил окружной прокурор. – Я не
намерен превращать предварительное слушание в цирк.
Мейсон обратился к свидетелю:
– Говорили ли вы что-нибудь обвиняемой, что было рассчитано
на то, чтобы она сделала подобное заявление?
– Я возражаю, – встал со своего места Леланд. – Для ответа
на заданный вопрос требуется вывод свидетеля. Свидетель не имеет права давать
показания о том, что думала обвиняемая, или предполагать, что могло вызывать
определенные эмоции.
– Возражение принимается, – постановил судья Талент. –
Измените формулировку вопроса, мистер Мейсон.
– С радостью, ваша честь, – ответил Мейсон и повернулся к
Фостеру: – Вы пытались сказать что-нибудь, что должно было привести обвиняемую
в гнев по отношению к погибшему?
– Ваша честь, это тот же вопрос, – воскликнул Леланд. –
Адвокат защиты, несмотря на постановление суда, повторяет то же самое. Для
ответа требуется вывод свидетеля.
– Нет, это уже другой вопрос, – возразил Мейсон. – Он
относится к ходу мыслей и настрою свидетеля.
– А это несущественно, – заметил Леланд.
– То есть вы утверждаете, что я не имею права показать
пристрастность свидетеля? – улыбнулся Мейсон.
– Вопрос очень умело перефразирован. Возражение отклоняется,
– постановил судья Талент.
– Я говорил ей определенные вещи о Боринге, – заявил Фостер.
– Вопрос заключался в том, пытались ли вы, мистер Фостер,
сказать что-нибудь, что вызвало бы гнев обвиняемой по отношению к Борингу, –
напомнил Мейсон.
– Хорошо, я отвечу. Да.
– Вы преднамеренно пытались возбудить у обвиняемой гнев?
– Да, я же уже сказал вам.
– Вы говорили ей, что Боринг хотел поставить ее в такие
условия, что она была бы вынуждена торговать собой?
– Ну… она сама пришла к такому выводу.
– И вы с ней согласились?
– Я не стал ее переубеждать.
– И ни разу во время вашего разговора с обвиняемой вы не
упоминали, что у Боринга были аморальные цели в отношении обвиняемой?
– Она сама подняла эту тему.
– А вы поддержали ее в этом мнении?
– Да.
– И объяснили ей, что Боринг обманул ее, чтобы заставить
подписать контракт, который позволит ему продать ее в рабство и заставит
торговать собой?
– Я ей этого не говорил. Она сама пришла к такому выводу.
– И вы с ней согласились?
– Да.
– А потом вы заявили ей, что это и было целью Боринга?
– Хорошо, заявил.
– Но вы-то знали, чего добивался Боринг, не так ли, мистер
Фостер? Разве вы не говорили мне, что Боринг обнаружил какую-то собственность,
на которую могла претендовать обвиняемая?
– Да, он добивался именно этого, – согласился Фостер.
– И вы знали, чего он добивается?
– Конечно, знал.
– Значит, это было его истинной целью?
– Да.
– Следовательно, заявляя обвиняемой, что целью заключения
Борингом контракта было заполучить ее в свою власть с совсем другими
намерениями, вы ей наврали?
– Я позволил ей ввести в заблуждение саму себя.
– Отвечайте на вопрос, – велел Мейсон. – Вы ей наврали?
– Я возражаю, – встал со своего места Леланд. – Перекрестный
допрос ведется не должным образом. Он предполагает факты, не представленные в
качестве доказательств.
– Возражение отклоняется, – постановил судья Талент.
– Хорошо. Я ей наврал, – сказал Фостер.
– Вы сделали это, чтобы получить преимущества для себя
лично?
– Да.
– Значит, вы готовы врать, вступая в деловые отношения,
чтобы получить какие-то преимущества для себя?
– Я этого не говорил.
– Но я вас спрашиваю об этом.
– В таком случае мой ответ: нет.
– Обычно вы не врете, чтобы получить для себя преимущества?
– Вношу протест. Это спорный вопрос, – заметил Леланд.
– Согласен. Протест принимается, – постановил судья Талент.
– Тем не менее вы солгали, чтобы получить преимущество в том
случае? – спросил Мейсон.
– Да! – рявкнул свидетель.
– В тот вечер, когда было совершено убийство, вы сами
встречались с Харрисоном Т. Борингом в мотеле «Реставайл», не так ли?
– Да.
– И разговаривали с ним?
– Да.
– Ваша честь, я возражаю против представления всего, что
имело место во время того разговора, – встал Леланд. – Никаких вопросов о том
разговоре не задавалось во время допроса свидетеля выставившей стороной, то
есть нами. Если адвокат защиты хочет допросить мистера Фостера о содержании
того разговора, то ему следует пригласить мистера Фостера как своего
собственного свидетеля.
– Я пытаюсь показать мотивацию и пристрастность, – заявил
Мейсон.
