– Я возражаю против того, чтобы защите предоставлялось
дополнительное время. Его и так уже было достаточно, – закончил он.
– Я не прошу дополнительного времени, – заявил Мейсон, –
однако мне хотелось бы прояснить один вопрос, касающийся временного фактора.
Мне необходимо продолжить перекрестный допрос свидетеля Муза Дилларда.
– У вас есть возражения? – повернулся судья Талент к
Леланду.
– Несколько, ваша честь. Диллард фактически является
враждебно настроенным свидетелем. Он работает на адвоката защиты. Он неохотно
давал показания и делал это таким образом, чтобы представить все факты в пользу
защиты. Перекрестный допрос закончен, я возражаю против повторного вызова
свидетелей мистером Мейсоном. Это противоречит общепринятой процедуре.
– Вопрос остается на усмотрение суда, – заметил судья
Талент. – Вы не могли бы обосновать свое заявление, мистер Мейсон?
– Конечно. Диллард утверждает, что обвиняемая находилась в
домике, который занимал Боринг, с девяти до девяти двенадцати. Однако в учетной
документации зафиксировано, что в полицию позвонили в девять тринадцать, что
означает, что администратор мотеля заходила в домик, по крайней мере, в девять
двенадцать. Администрацию, в свою очередь, о происшедшем поставила в
известность какая-то женщина, позвонившая…
– Достаточно, мистер Мейсон, – перебил судья Талент. – Суд
заинтересован в отправлении правосудия. Я удовлетворяю вашу просьбу. Мистер
Диллард, вернитесь, пожалуйста, на место дачи показаний.
Диллард снова оказался в свидетельской ложе.
– Взгляните, пожалуйста, в ваши записи, мистер Диллард,
потому что я хочу задать вам несколько вопросов относительно временного
фактора. Я попрошу окружного прокурора передать вам блокнот.
Леланд неохотно выполнил просьбу Мейсона.
Адвокат встал рядом с Диллардом.
– Это какие-то каракули, а не цифры, – заметил Мейсон. – Как
вы объясните, что они так неаккуратно нацарапаны?
– Я сидел у окна и писал цифры в темноте, – ответил Диллард.
– Я не включал свет.
– И вы также в темноте смотрели на часы, чтобы определить
время?
– У меня циферблат с подсветкой.
– Вы полностью исключаете возможность, что могли ошибиться
на пять минут?
– Конечно. Я прекрасно видел стрелки часов.
– А на две минуты?
– Нет.
– На одну?
– Я сформулирую свой ответ следующим образом, мистер Мейсон:
я не видел секундную стрелку, однако часовую и минутную видел прекрасно. Я мог
– повторяю, мог – ошибиться на полминуты или три четверти минуты, но никак не
на целую.
– Если обвиняемая вышла из домика, села в машину, доехала до
телефонной будки, позвонила администрации мотеля, администраторша направилась в
домик Боринга, чтобы лично убедиться, что с постояльцем случилась неприятность,
вернулась и сообщила в полицию, совершенно очевидно, что полиция не могла
зарегистрировать звонок в девять тринадцать, если Дайан вышла из домика в
девять двенадцать.
Диллард молчал.
– Я вижу, что, хотя остальные цифры у вас в блокноте –
просто неразборчивые каракули, слова «блондинка заходит в домик», номер ее
автомашины: TNN – сто сорок восемь – и время: девять часов вечера – написаны
очень аккуратно. Также аккуратно выведено «блондинка выходит из домика» и время
– девять часов двенадцать минут. Вы в состоянии это объяснить?
– Ну… я, наверное, подвинулся к тому месту, где было лучше
освещение.
– В таком случае вы не писали эти цифры, когда обвиняемая
выходила из домика. Не исключено, что вы внесли их в блокнот гораздо позднее.
– Нет, я записал их примерно в то время.
– Примерно в то время или в то время?
– В то время.
– Ваша честь, – поднялся со своего места Леланд, –
перекрестный допрос выходит за рамки допустимого законом. Вопрос уже задавался,
на него получен ответ, адвокат защиты пытается спорить со свидетелем и давить
на него.
– Сложилась несколько странная ситуация, – заметил судья
Талент. – Я хотел бы поинтересоваться у адвоката защиты, на самом ли деле он
считает, что именно обвиняемая звонила администрации мотеля и сообщила, что с
постояльцем десятого коттеджа не все в порядке?
– Я считаю, что, не рискуя интересами обвиняемой, я могу
ответить на этот вопрос таким образом, что представляется, что именно
обвиняемая звонила администрации мотеля, а даже если звонило и другое лицо, в
любом случае временной фактор является решающим.
– Она не могла звонить администратору, – заявил Леланд. –
Это определенно сделал кто-то другой, а адвокат защиты пытается воспользоваться
сложившейся странной ситуацией в отношении временного фактора и настаивает, что
звонила его клиентка.
Мейсон, изучавший блокнот Дилларда, казалось, не обратил
никакого внимания на слова окружного прокурора.
– Мистер Мейсон, прозвучало возражение, – заметил судья
Талент. – Вы намерены сказать что-нибудь по этому поводу?
– Нет, ваша честь.
– Я считаю, что вопрос уже задавался и на него получен
ответ. Возражение принимается, – постановил судья Талент.
Мейсон повернулся к Дилларду:
– Хорошо, я задам вам вопрос, который еще не задавался и на
который ответ пока не получен, мистер Диллард. Разве не является фактом то, что
вы внесли эту запись касательно обвиняемой, номер ее автомашины и время ухода
до того, как обвиняемая вышла из домика? И вы в то время сидели за столом под
лампой, а следовательно, написали эти цифры четко и аккуратно?
Диллард помедлил, а потом покачал головой:
– Нет.
– А разве не является фактом, что вы быстро выходите из
себя? – продолжал Мейсон. – После того как мужчина в темных очках покинул
десятый коттедж, погибший, Харрисон Т. Боринг, заметивший, что вы следите за
ним, слегка раздвинув занавески, явился в занимаемый вами коттедж, пригрозил
вам, а вы вышли из себя, ударили его, в результате чего он упал. Боринг ушибся
головой о камень и остался лежать без движения. Вы поняли, что серьезно ранили
человека, подняли его на руки, отнесли в занимаемый им коттедж, оставили там на
полу, полили его одежду виски, вернулись к себе и, пока вы размышляли, что же
вам теперь предпринять, увидели, как в коттедж Боринга заходит обвиняемая. Вы
прекратили наблюдение, теперь вас волновало только то, как спасти собственную
шкуру. Вы услышали звук отъезжающей машины, а вскоре, пока вы все еще сидели за
столом и размышляли, звук полицейской сирены, и в это время вы записали в
блокнот данные о появлении и уходе обвиняемой – примерные, а не точные данные –
и после этого позвонили своему начальнику, Сиду Наю, и попросили его о помощи.
Не так ли?
