– Ага, бегу и падаю!
– Тогда чего ты за мной ходишь?
– Я хожу?
– Нет, я хожу. Сама зачем-то поперлась за мной в поход, сюда залезла.
– Почему залезла?
– Потому что дверь закрыта. И влезть сюда можно только через окно. Или ты этот… инопланетянин.
– Щаз!
– Музыка… Слышишь?
– Ничего я не слышу!
– Может, потанцуем?
– Что ты ко мне привязался?
– Сама привязалась! Значит, я тебе понравился. Ты мне, кстати, тоже.
– С ума сошел? Катись отсюда!
– Не могу. Говорю же – болею.
– Иди! Дверь открыта!
«Там-та-там», – звала музыка.
– Красиво. Чего, танцуем? Жалко, что ты мертвая. Мы бы с тобой подружились.
– Никакая я не мертвая! Это вы сейчас все станете мертвыми. Все будете со мной.
– Слушай музыку! Ты когда ругаешься, с ритма сбиваешься.
– Никогда не умела танцевать. С Пашкой пыталась. Но он меня предал!
– Не предавал тебя никто. Это ты себя предала. Если любила, то твоя любовь у тебя и осталась.
– Откуда ты такой умный?
– Это не я умный. Это мне одна девчонка сказала…
– Он должен был остаться со мной. Сбрось его!
Комната вдруг наполнилась охами, вздохами и шепотками.
«Виноват! Он виноват! – выл голос. – Ненавижу! Всех! Убью!»
– Ты мне показалась другой…
Музыка начала затихать. Из коридора в палату шагнула Ирка. Валька опустил руки. Ленка смотрела на него зло.
– А какой? – Она глянула через плечо Поси на застывшего Кабанова, который все сталкивал, но никак не мог столкнуть обалдевшего Юрку со второго этажа.
– Такой же, как я. – Валька глянул в сторону. – Одинокой. Мне казалось, вдвоем нам будет хорошо.
«Ах!» быстро осыпалось по стенам, зашуршало по стертому линолеуму.
Лена отступила.
Мимо нее проскочила Ирка, схватила замершего Кабанова за край футболки, потянула к себе. Сашка безвольной куклой качнулся в ее сторону. Кривой перестал дрыгать ногами и коснулся ими пола.
– А ты один? – тихо спросила Лена, равнодушно глядя на перемещение ребят по комнате.
– Вроде да. Домой хочется.
– Ой, и мне так хотелось! Чтобы больше никого-никого! Только мама.
– Но еще две недели.
– Ага! Я когда поняла, что еще столько ждать… – Лена замерла, уставившись в глаза Поси. – А хочешь, мы с тобой вместе из окна выпрыгнем?
– Ээээ, – Валька беспомощно оглянулся.
– Или я могу таблеток добыть.
– Нууууу… Это… – вконец потерялся Пося. – Ты мне, конечно, очень нравишься. Но как-то… того… Я вообще-то жить люблю. А потом, – заговорил он уверенней, – маму расстраивать не хочется. Она у меня одна.
– Ты ее любишь сильнее, чем меня? – кокетливо уточнила Лена.
– Ты – это другое дело, – расплылся в довольной улыбке Валька.
– А у тебя сейчас никого нет? Ну… девочки.
– Откуда?
И тут Ленка кинулась ему на шею. Валька успел зажмуриться и втянуть голову в плечи. Кабанов болезненно дернулся, прикрыл щеки ладонями. Юрка в панике спрыгнул обратно в палату и резко, наотмашь отвесил Сашке хороший пинок.
Соловей подавился звонкой трелью и расстроенно замолчал.
– Вот! – крикнули в наступившей тишине. – Гляди, что твой отряд делает! Где ты в этот момент должна быть?!
На ступеньках административного корпуса стоял Кирюша с синей папкой под мышкой. Рядом Алена. Она тяжелым взглядом смотрела на дерущихся в палате мальчишек. Они стояли, вцепившись друг другу в грудки, покачивались, словно собирались на пару кинуться вниз. Услышав старшего вожатого, они отпрянули в разные стороны.
– А я чего? – сразу перешел в глухую оборону Юрка. – Я ничего!
И потянул к себе створку окна.
– Кабанов! – заорала Ирка, повисая на шее обалдевшего Сашки.
Пося стоял посреди комнаты один. Лены рядом с ним не было.
– Я, пожалуй, пойду отсюда, – похромал подальше от окна Юрка.
– А куда эта делась? – Валька заметно расстроился. – Лена? Лена! – Пося тоже вывалился в коридор.
– Понесла свое счастье на тот свет, – оторвалась от Сашки Зайцева – щеки у Кабанова опять полыхали, но теперь уже украшенные Иркиными поцелуями – она ухитрилась подвести губы красной помадой.
В коридоре грохнула дверь со стеклянной вставкой – расстроенный Кривой ушел.
– Алена! В чем дело? – возмущался на улице Семен Семенович. – Отбой был! Почему твой отряд еще не в корпусе?
– А чего ты тут делаешь? – отстранился Сашка от обнимавшей его Ирки.
– Тебя спасаю, – прошептала Ирка, снова прижимая к себе Кабанова.
Она его не любила, нет, но сегодняшний день ставил сильного, уверенного Кабанова в зависимость от Зайцевой, и ей это очень нравилось. В голове рождались идеи – как использовать свою власть.
– От кого? – все пытался высвободиться Кабанов, но из Иркиных объятий вырваться было не так просто. Если Зайцева что выбирала, то держала крепко.
– От чужой любви.
– Чего?
– Очень просто. На тебя оказалось слишком много претенденток.
– Кто это? – Сашкины глаза смеялись.
– Томочка с Кузей.
– Да пошли они.
– Они и пошли. Ночью к изолятору. И кое-что нашли.
– И что же?
– То, что оживило вашу покойницу. Ты договорился с покойницей, что она уберет с твоей дороги Кривого?
– Ой, ну, подумаешь!
Ох уж эти мальчишки, все-то у них «просто так» да «подумаешь»!
– Вот она и решила его убрать твоими руками. Ты только что Юрку чуть из окна не выбросил.
– Да ладно! – Улыбка сбежала с Сашкиного лица. – А ты?
– А я уговорила Посю подыграть ей. Алена рассказывала, что эта девица решила из-за любви помереть. И теперь всех, кто не любит, а врет, что любит, забирает к себе.
– И чего?
– Наш наивный Пося вроде как оказался к ней неравнодушен. Ну, сам подумай, в кого еще этот чудик мог влюбиться?
– И чего? – Сашка пребывал в состоянии блаженного одурения, поэтому мог только вопросы задавать.
– Он ее уболтал, она про вас и забыла. Сам-то ты где был весь день?
Сашка нахмурился. Он не помнил.
– Кажется, в отряде, – пробормотал он.
