– Ну! – прикрикнула она. – Вали отсюда!
Свинья вдруг разразилась громким хрюканьем и визгом, причем Ксюхе показалось, будто та ругает ее последними словами. А потом произошло невероятное. Свинья, наклонив башку, поперла прямо на Ксюху!
– Ой, мамочки! – лопата полетела в сторону, а сама Ксюха понеслась прочь, нещадно вытаптывая бабушкины грядки.
Ее остановила бабушка.
– Ксения, что же ты творишь?! – возмутилась она.
– Ба! За мной свинья гонится! – крикнула Ксюха.
– Какая свинья? – искренне удивилась бабушка.
– Там! – Задыхаясь от страха, Ксюха махнула рукой и обернулась. Свиньи не было! Она не сваливала забор и не гналась за Ксюхой. Но ведь Ксюха могла бы поклясться в том, что слышала за своей спиной топот и визг!
Бабушка покачала головой.
– А я-то думала, ты уже взрослая, – вздохнула она.
– Ба, но я же правду говорю! – чуть не заплакала Ксюха. – Она бросилась прямо на меня, и если бы не забор…
– С чего бы это она на тебя бросилась? – Бабушка с беспокойством посмотрела в сторону пустыря. – И чья это свинья, интересно?
– Я ее отогнать хотела, – ответила Ксюха, – пригрозила ей лопатой, она и кинулась на меня.
– Ах, Ксения, зачем же ты дразнила животное? – возмутилась бабушка. – Нет, надо пойти посмотреть, а то действительно она еще свалит забор, и тогда от моего огорода ничего не останется.
И бабушка, возмущенно что-то бормоча, направилась к злополучному забору. Ксюха нехотя поплелась следом. Все-таки нельзя бабушку оставлять один на один с этой жуткой свиньей.
Но за забором никого не было, лишь валялась брошенная Ксюхой лопата.
Этой лопатой Ксюха до вечера поправляла грядки под присмотром обиженной бабушки.
За ужином бабушка перестала обижаться. Она попивала свежезаваренный чай со смородиновым листом и благодушествовала.
– Ба, а как ты думаешь, у нас домовой живет? – спросила Ксюха.
Бабушка хитро улыбнулась:
– Ой, не знаю… Конечно, все это сказки, но… я на всякий случай ставлю за печку молоко и печенье.
– Что? – Ксюха засмеялась. – Не думала я, что ты у нас такая суеверная!
Бабушка поджала губы.
– Не в суеверии дело, – ответила она, – а в общем настрое, понимаешь?
– Не очень, – призналась Ксюха.
– Как же! Ведь мы приехали в деревню, в чужой дом, теперь мы этот дом обживаем, он привыкает к нам, мы – к нему. Все надо делать по правилам. Знаешь, как говорят: в чужой монастырь со своим уставом не лезь. Так и тут.
Ксюха улыбнулась.
– Значит, ты все-таки веришь в домового, – сказала она. – Ну и как? Нравится ему твое угощение?
Бабушка смущенно пожала плечами.
– Первые дня три все оставалось нетронутым, а потом я заметила: печенье пропало, – бабушка усмехнулась и добавила: – Наверное, мышка утащила.
– А может, она и есть – домовой? – подхватила Ксюха. – Слушай, ба, а давай я сегодня ему угощение оставлю. Мне ведь тоже надо с домовым подружиться!
– Ну оставь, – рассмеялась бабушка, – он тебе за это хорошие сны покажет.
«Да, хороших снов мне хотелось бы, – подумала Ксюха, отчаянно зевая. – Но как же Наташино предупреждение? Она-то как раз советовала не спать, да еще что-то о черном воске говорила… Нет, об этом лучше не думать, а то я снова не усну, вот привязалось же!»
Ксюха покорно вымыла посуду, после чего заглянула за печку и, усмехаясь про себя, поставила на пол блюдце с молоком, а рядом – печенье и шоколадную конфету во второе блюдце положила. Подумала и развернула ее. Вдруг домовой не догадается и слопает конфету с оберткой? А это не очень-то вкусно. Попыталась вспомнить какой-нибудь приговор, в голове крутились обрывки, вычитанные из книг, но – ничего определенного. Тогда Ксюха прошептала:
– Дедушка домовой, вот тебе угощение. Попробуй конфету, она очень вкусная!
Вздохнула удовлетворенно и отправилась в большую комнату смотреть телевизор, больше-то делать было нечего.
Наташа в тот день больше так и не появилась.
Глава третья
Жмурки
Она вновь не могла уснуть. Ворочалась, поправляла подушку, считала баранов, досчитала до ста – и бросила. Бараны ей надоели. Попыталась думать о чем-нибудь приятном: скоро родители пойдут в отпуск, отец обещал поездку на Кипр… Вот было бы здорово! Уж там-то Ксюха найдет чем заняться. Опять же, будет о чем рассказать одноклассникам.
Ксюха зажмурилась, пытаясь представить себе сказочный остров, бирюзовое море, залитый солнцем пляж…
Ей это почти удалось. Она уже брела по горячему песку, морской ветер развевал ее волосы, а впереди… кто там идет ей навстречу? Все ближе, ближе…
Это была она, давешняя девушка из сна, похожая на невесту. Только сейчас Ксюха заметила, как пообтрепалось нарядное некогда платье, оно утратило свою белизну, пожелтело, кое-где покрылось пятнами. Девушка придерживала длинную тяжелую юбку обеими руками и, проваливаясь босыми ногами в песок, с трудом продвигалась вперед.
Вот она совсем рядом. Лицо бесстрастное, бледное, отстраненный взгляд, как будто она смотрит сквозь тебя.
– Давай играть в жмурки, – произносит девушка монотонно, почти механически, как кукла.
«Вот именно, как кукла!» – думает Ксюха.
– Почему в жмурки? – оторопело спрашивает она.
– Ты спрячешь, я найду…
– В жмурки не так играют, – зачем-то объясняет ей Ксюха. И понимает, что нет никакого пляжа, а стоит она у окна и смотрит на улицу, точнее, смотрит она на девушку, а та поднимает руки и тянется к Ксюхе; руки ее удлиняются, длинные ногти с облезшим лаком царапают стекло.
– Впусти меня! – требует девушка.
Ксюха, словно примерзнув к полу, стоит, не будучи в силах пошевелиться, и смотрит, как синие пальцы, подобно паукам, взбираются по стеклу, достигают форточки, проникают в нее, руки девушки змеятся, скользят по окну…
– Отдай, отдай! – стонет мертвая невеста.
– Мама, мамочка, господи! – шепчет Ксюха. В дом проникает густой запах тины и сырости, Ксюха уже задыхается…
Вдруг откуда-то с потолка, сверху, обрушивается нечто, с тонким писком падает на подоконник, подпрыгивает и с громким стуком захлопывает форточку.
Ксюха судорожно хватает ртом воздух, кашляет, мотает головой. За окном никого нет, а на подоконнике воинственно приплясывает маленькое мохнатое существо и грозит кому-то крохотным кулачком.
Ксюха медленно оседает на пол.
Глава четвертая
Страшная правда
Ксюха открыла глаза и медленно подняла голову.
