Рядом возник точно такой же стул. На нем развалился маленький тощий мальчишка, разглядывающий Богдана с прищуром.
— Что, страшно? — спросила женщина.
— Ну, даже и не знаю.
— Да ты вообще ни фига не знаешь. — Ложный Богдан без всякого предупреждения спрыгнул со стула, с воплями пронесся по комнате, пиная бумажно-картонные залежи, снова залез на стул и зевнул.
— Теперь легче? — спросила заведующая, глядя на реального Богдана.
Он вынужден был признать, что ему действительно полегчало.
— Но вы до сих пор не убеждены.
— Правильно. Да какая разница, все равно вы меня выгоняете.
— Есть один способ остаться. — Заведующая откинулась на спинку стула.
— Правда? — насторожил уши Богдан. Она почесала бородавку у себя на щеке.
— Да, вы можете остаться, если продемонстрируете несовершенство нашей модели.
Модель закатила глаза.
— Как же мне это сделать?
— Спросите ее о чем-нибудь. Если модель не сможет ответить на ваш вопрос, а вы сами дадите ответ, мы сохраним за вами работу.
— Ладно, договорились. — Богдан углубился в самые тайные закоулки своего мозга, куда даже кишечный пробник добраться не мог. Его двойник тем временем лопал сникерсы.
Недремлющий разум Богдана перебирал и отбрасывал десятки вопросов.
— Время, — сказала заведующая.
Богдан решил сжульничать и спросить имит о том, чего сам не знал.
— Ты, самозванец, если такой умный, скажи, что значит пыльное «X»?
— Да запросто, — засмеялся другой Богдан. — Хьюберт.
Ну конечно же! Настоящий Богдан сразу понял, что это правда. «X» — это Хьюберт, из чего следует, что Тобблеры все-таки пронюхали об аресте ментара. Может, не все Тобблеры, а только Трой и Слизненыш. Этот вывод сильно встревожил Богдана, и ему очень захотелось получить ответ еще на один вопрос.
— Да, правильно, — сказал он. — Это я так, на пробу спросил, а теперь скажи: кто украл Лизу?
Двойник поерзал на стуле.
— Трой Тобблер со своим корешком Слизненышем, кто ж еще.
Паскудный имит снова его удивил. Кто ж еще, в самом деле? Ясно, что с этой моделью не все в порядке — уж очень она проницательна. Но не успел Богдан сказать об этом начальнице кадров, другой пацан отдал ему честь. Напоминает о дразнилках Троя и Слизненыша, что ли? Но двойник, глядя Богдану в глаза, продолжал держать руку у виска, пока Богдан не сдался и не ответил ему аналогичным жестом.
— Если ты сам в это не веришь, — вкрадчиво-задушевно сказала копия, — как же ты думаешь это осуществить?
* * *
— Ты скоро там? — крикнул Расти около душевой кабинки. — Эйприл говорит, автобус вот-вот приедет.
Богдан встрепенулся и вышел из душа. Вытерся, надел парадный костюм. Расти топтался рядом, поддерживал разговор и старательно притворялся, что не подглядывает, все ли с Богданом в порядке.
— Да нормально все, — сказал Богдан.
— Да-да, я знаю.
Коммандер Фред Лонденстейн, сидевший в помещении для охраны центра «Мак-Кормик», отвернулся от диорамы, потер глаза. Двадцать мрачных найков по обе стороны от него смотрели на другие диорамы, соответствующие расположению реальных комнат. Всего съезд занял около сорока помещений. Самым большим был многоярусный Зал Наций: его диорама целиком заполнила бы гостиную в квартире у Фреда.
Поймав взгляд Жиля на том конце (службе безопасности выделили один из бальных залов под штаб-квартиру), Фред подошел узнать, что стряслось. Жиль наблюдал за вторым по величине помещением, Залом Приветствий, который служил входом на съезд. Три конвейерных сканера, сходившихся там, доставляли по четыреста чартистов в минуту.
Кое-где над головами тысяч прибывших мелькали флаги. Ментар центра, Мак, распоряжавшийся сканерами, отметил субъектов с флагами как потенциальных смутьянов.
Жиль указал на типа, имевшего при себе целых три. Фред пролистал досье этого человека: преступления против личности, отбыл срок, но за последние семьдесят лет никаких правонарушений. Увеличил его лицо — ничего, кроме радостных ожиданий. Пришел он в обществе членов своего чартера.
— Пропусти его, но снабди персональной пчелой, — сказал Фред.
— Я так и подумал, — ответил Жиль. — Да, кстати… — Он мотнул головой в сторону диорамы Зала Наций и двух найков, которым поручили за ней наблюдать. Половину из своих сорока найков Фред назначил вести мониторинг только для того, чтооы чем-то занять их: Мак вполне справлялся с этой задачей один. Эти двое, вместо того чтобы выявлять проблемные ситуации, сами на них напрашивались: увеличивали женщин на верхних ярусах и разглядывали их сквозь одежду.
— Прекратите немедленно, — приказал, подойдя к ним, Фред.
Найки даже не моргнули своими крысиными глазками, однако женщин одели.
Фред продолжил обход, обдумывая новую информацию. Найки по крайней мере не стеснялись показать, что им нравятся дикарки.
На лестнице Богдан встретил Денни, который нес Самсона вниз. Самсон выглядел вполне свежим и вменяемым.
— Сэм едет с нами на съезд, — сообщил Денни. Внукоровская пчела, сопровождавшая их, видимо, тоже ехала.
На площадке второго этажа ждали Эйприл, Кейл и инвалидное кресло.
— Здравствуйте, мар Кодьяк, — жизнерадостно молвило кресло, когда Денни усадил в него Самсона, и укрыло ноги седока пледом. — Максипомощник полностью к вашим услугам. Питание, автодок, санитарно-гигиенические функции, телеком, медиа, транспорт. Даже очистка окружающей среды от неприятных запахов. Я ваш дом на колесах, вам просто не захочется меня покидать!
— Зловещая фраза, — заметил Самсон.
— Сейчас я соединю вас с туалетным устройством. Извините за кратковременные неудобства.
— Может кто-нибудь заткнуть этот драндулет? Где Хьюберт? Хьюберт, ты где?
Кейл словно того и ждал:
— Хочешь знать, где Хьюберт? Я скажу тебе, Сэм. Он исчез бесследно из-за твоей глупой выходки.
Самсон наморщил лоб.
— Понятия не имею, о чем ты толкуешь, Кейл. Как всегда. Сверху спустилась Китти с ремнем.
— Смотри, что у меня тут есть, Сэм. — Она сунула пояс креслу. — Запрячь его куда-нибудь понадежнее.
— Что это такое? — спросил иамсон.
— Твой пояс, Сэм. С долькой Хьюберта.
— Хьюберт?
— Привет, Сэм, — сказал поясной слуга через динамики кресла. — Я принимаю на себя управление этим транспортным средством. Я не полный Хьюберт, только его терминал с минимальным количеством внешних устройств. Можешь звать меня Хьюберт-пояс.
— Но говоришь ты точно как Хьюберт, — с надеждой сказал Самсон.
