— Как раз это-то и непонятно. Ведь от этой смерти не выигрывает никто из Чтецов — ни вещающие, ни улавливающие. Кроме того, слишком уж велик риск. Возможно, так называемые нормальные люди еще и не уловили связи между всеми этими происшествиями, однако если нападения будут продолжаться и впредь, то всех нас в очень скором времени ждет разоблачение. А это нам совсем не нужно.
— А, собственно говоря, почему? — спросил Йон. — Зачем вообще нужна вся эта таинственность? Разве ваши способности, если о них станет известно, нельзя использовать во благо всем?
— Позволь ответить тебе вопросом на вопрос, — сказал Хеннинг и продолжал: — Каково тебе было узнать, что существуют такие, как мы, то есть люди, способные воздействовать на твои взгляды или принятие тобой определенных решений, и ты, в свою очередь, ничего не можешь с этим поделать?
— Ну, разумеется, я с этим еще не совсем освоился, — сказал Йон. — Обо всех результатах и возможных последствиях я еще не думал, но должен сознаться, с самого начала ощущение у меня было не из приятных.
— Вот именно поэтому, — заметил Ли. Подавшись вперед, он многозначительно упер в столешницу указательный палец. — Это вполне нормальная реакция. На первых порах это, может, даже будет нравиться. Возможно, нас будут показывать в каком-нибудь шоу чудаков, где мы, одетые в усыпанные блестками костюмы, будем угадывать мысли сидящей в зале и читающей что-то публики. Или же наоборот, мы будем читать вслух и при помощи этого заставлять зрителей выделывать разные там дурацкие штучки, как на одном из этих пошлых сеансах гипноза. Однако вскоре люди начнут тревожиться — они испугаются, что ими смогут манипулировать, и, вполне вероятно, станут читать, только находясь в полном одиночестве или же среди проверенных друзей.
Йон заметил, что Хеннинг Петерсен и супружеская пара обменялись взглядами и Тор при этом снисходительно усмехнулся. Ли этого не видел или же не стал обращать на это внимание. Он продолжал:
— Тех, кто обладает особыми способностями, начнут сторониться, как прокаженных, поскольку в их присутствии всем прочим придется постоянно быть начеку. Эта паранойя будет расти и приведет к тому, что всех Чтецов возьмут на учет, может, даже заставят носить какие-нибудь значки, чтобы на улице люди могли их узнать и предпринять какие-нибудь защитные меры. Спустя еще какое-то время общество, возможно, придет к выводу, что проще и надежнее всего было бы изолировать нас, запрятать куда-нибудь подальше от остальных, а может, даже лишить нас доступа к книгам и прочим текстам. — Ли на мгновение прервался. Убедившись, что Йон его слушает, он снова продолжил, передернув плечами: — А новые Чтецы будут скрывать свои способности, как мы делаем это сейчас. И начнутся регулярные облавы на незарегистрированных или же нарушивших изоляцию. Будет прилагаться максимум усилий, чтобы уже в младенчестве выявлять наличие способностей. Нас будут стараться отследить при помощи разных электронных средств, пустят по нашему следу «ищеек» — специально обученных предателей — в общем, станут преследовать, как охотники гонят дичь. Те из нас, кому удастся уцелеть, уйдут в подполье, и вскоре таким Чтецам придется защищать себя силовыми методами. Разразятся войны…
— Да-да, спасибо, — прервал его Кортманн. — Думаю, все мы уже поняли, Ли.
Ли покраснел.
— Я, наверное, немного увлекся, — извиняющимся тоном произнес он. — Я говорил это все для того, чтобы было ясно, что раскрытие тайны никому из нас не выгодно. Ни вещающим, ни улавливающим. — Он откинулся на спинку стула.
— Хоть версия Ли представляется фантастикой, однако в основном он прав, — подвел итог Кортманн. — Мы — иные, и в качестве таковых можем ожидать особого — и вовсе не обязательно хорошего — отношения к себе со стороны прочих, если станет известно, на что мы способны.
— Неужели никому прежде не случалось проговориться? — с недоверием сказал Йон. — Удивительно, что все это удается хранить в секрете вот уже… А действительно, как долго? Лет сто?
— Ха, гораздо больше, — подала голос Бирте. — Следует говорить о тысячелетиях. По крайней мере, мы предполагаем, что первые Чтецы были главными лицами в античных библиотеках еще задолго до рождения Христа. — Она замолчала и через пару секунд добавила с горечью в голосе: — Быть библиотекарем тогда было весьма почетно. К ним относились, как к государственным деятелям и ученым. Считалось, что они способны оказывать влияние на развитие общества. Мнение их имело вес, их всегда приглашали на обсуждение разного рода важных вопросов. Как ты понимаешь, это оптимальная ситуация для Чтеца, умеющего пользоваться своими способностями.
— И за все это время не появилось никаких признаков того, что секрет ваш мог быть раскрыт?
Бирте покачала головой:
— Трудно найти конкретные следы, которые бы указывали на наше существование. Действительно, в некоторые периоды истории господствовало определенное предубеждение по отношению к людям ученым — тем, кто умел читать и писать. Но оно было основано скорее на зависти или невежестве, нежели на осознанном страхе. Если же говорить о новейшем времени, то никому и в голову не приходило заподозрить кого-либо в наличии у него каких-то особых способностей подобного рода.
— Может, это и есть мотив? Желание продемонстрировать всем, что Общество существует?
— Если так, то это какой-то чертовски сложный способ, — заметил Хеннинг Петерсен. — Я хочу сказать — почему просто-напросто не выступить с разоблачениями? Ведь вероятность того, что кто-то догадается о связи, существующей между всеми предпринятыми до сих пор акциями, минимальна. Если смысл их заключается в том, чтобы сделать широко известным существование Чтецов, то без полного и недвусмысленного разоблачения тут никак не обойтись.
Ли одобрительно кивнул:
— Полностью согласен. Раскрыть тайну может лишь кто-то из наших, и только путем демонстрации собственных способностей. Так что если бы мотивом было это, то мы бы давно уже читали бы о нашем даре в газетах, смотрели бы об этом бесчисленные ток-шоу и побывали бы даже на премьере художественного фильма.
— Тогда какие у тебя предположения? — спросил у него Йон.
Ли покосился на Катерину.
— Я считаю, — начал он, однако, взглянув на Хеннинга, поправился, — мы считаем, что назревает нечто большее. Некие лица замыслили какую-то крупную акцию, и это — лишь предварительный маневр с целью нас измотать, ввести в заблуждение или же отвлечь внимание, а возможно, и все вместе. Теперь ты, наверное, спросишь, кто же такие эти некие лица. Для меня ответ вполне очевиден. — Ли снова посмотрел в сторону Катерины. — Все указывает на улавливающих. — Глядя на нее, он сделал предупреждающий и одновременно извиняющийся жест. — Я не говорю, что ты к этому причастна. Вполне возможно, тебя в это даже не посвящали из-за твоей близости к Луке.
— И в чем же, по-вашему, состоит этот наш великий план? — с плохо скрытым сарказмом поинтересовалась Катерина. — По всей видимости, в завоевании мирового господства?
Ли какое-то время с оттенком удовлетворения смотрел на Катерину, а затем перевел взгляд на Йона:
