— Йон, — тихо позвала она, продолжая продвигаться к хлеву.
Йон отошел от крыльца и направился к ней:
— Да?
Вместо ответа она кивнула в направлении строения.
Прямо по центру этого крыла располагалась висевшая на ржавых петлях дверь. Некогда, по-видимому, окрашенная в синий цвет, теперь она была такой гнилой и облезлой, что казалась абсолютно серой. Катерина толкнула ее. Медленно, с громким скрипом, дверь приоткрылась.
— Эй! — позвала девушка. — Есть здесь кто-нибудь?
Катерина осторожно ступила на порог, Йон остановился у нее за спиной. Помещением этим уже давно не пользовались по прямому назначению. Стойла были завалены разным мусором, остатками рухнувшей крыши или же заставлены старой мебелью и ящиками.
— Вон там! — вскричал Йон и, отстранив Катерину, шагнул внутрь.
В конце хлева, который примыкал к дому, внезапно открылась дверь. В проеме мелькнул чей-то силуэт, и дверь снова захлопнулась. Перепрыгивая на ходу через ящики и прочий хлам, загораживающий проход, Йон бросился к этой двери. Катерина же повернулась и по двору побежала к хозяйскому крылу дома. В тот самый момент, когда она достигла угла здания, Йон выскочил во двор через узенькую дверцу. Они вместе пробежали вдоль стены дома, завернули за угол и оказались с обратной стороны дома, где никого не обнаружили. Тем не менее они успели услышать звук захлопнувшейся двери. Щелчок замка и стук задвижки свидетельствовали о том, что вход сразу же тщательно заперли.
Йон и Катерина подошли к темной массивной двери, висевшей на мощных металлических петлях.
— Мы просто хотим с тобой поговорить! — крикнул Йон, еще не успев как следует отдышаться.
Хозяин дома хранил молчание.
— Том! — позвала его уже Катерина. — Нам нужна твоя помощь.
Йон забарабанил кулаком в дверь:
— Эй, Том Нёрресков! Мы знаем, что ты там!
Несколько мгновений они напряженно вслушивались.
— Убирайтесь прочь! — неожиданно послышался из-за двери угрюмый и хриплый голос. — Вам здесь нечего делать.
— Мы просто хотели с тобой поговорить, Том, — повторила Катерина.
— Мне с вами не о чем разговаривать. Уходите, или я вызову полицию!
— Хорошо, только скажи — ты действительно Том Нёрресков? — спросил Йон.
— Никакого Нёррескова здесь нет. Моя фамилия Клаусен — так и на дверях написано. Если это все, то убирайтесь!
— Нам известно, что в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году ты сменил фамилию, — сказал Йон. — Мы также знаем, что до этого тебя исключили из Общества, и даже знаем за что.
Несколько секунд человек за дверью никак не реагировал, затем послышалось какое-то неясное бормотание. Катерина и Йон переглянулись.
— Мне кажется, он повторяет слово «исключили», — прошептал Йон.
— О чем вы там шепчетесь?! — крикнул из-за двери мужчина. — Кто вы, черт побери, такие? Что вам здесь надо?
— Мы хотим только поговорить, — второй раз повторила Катерина. — Меня зовут Катерина, со мной здесь Йон Кампелли.
За дверью снова несколько секунд не было слышно ни звука.
— Кампелли?
— Да, Йон Кампелли, — подтвердил Йон. — Я сын…
Его прервал щелчок открывающегося замка. Дверь медленно приоткрылась, и наружу высунулась голова. Длинные волосы и густая борода почти полностью скрывали лицо человека. Широко распахнутые голубые глаза настороженно изучали Йона с головы до ног.
— Кампелли, — снова сказал мужчина и кивнул каким-то своим мыслям.
— Мы хотели… — опять начала было Катерина, однако тут же умолкла, так как дверь неожиданно распахнулась и стоящий на пороге человек посторонился, пропуская их внутрь.
— Входи, Йон, входи. Я должен передать тебе весточку от твоего отца.
18
Йон почувствовал, что ноги его как будто налились свинцом. Не в силах оторвать их от земли, он просто стоял и смотрел на человека, застывшего в дверном проеме. Огромная борода его, седая по краям, спутанная и неряшливая, производила довольно-таки неприятное впечатление. Большой улыбающийся рот с полными губами выглядел в густой бороде как красное отверстие. Сам же мужчина оказался слегка сутулым и исхудавшим, что не могли скрыть даже толстый темно-зеленый свитер и мешковатые вельветовые брюки.
— Проходите, — сказал он, энергично указав куда-то вглубь дома рукой с тонкими костлявыми пальцами.
Йон ощутил, как на плечо ему легла рука Катерины. Сделав над собой усилие, он медленно перешагнул порог и вошел внутрь. Как только он и Катерина оказались в тесной и темной прихожей, Том Нёрресков захлопнул за ними дверь. Стоя в полной темноте, они слушали, как Том тщательно запирает дверь. Воздух в прихожей был спертый и загустевший, как туман.
— Извините, — сказал Том Нёрресков, протискиваясь мимо них. — Сейчас зажгу свет. — И действительно, вскоре под самым потолком вспыхнула тусклая лампочка, озарившая желтоватым светом крохотную прихожую, заставленную картонными коробками всевозможных размеров. — Сам-то я почти им не пользуюсь. Светом то есть.
Он исчез в проходе между ящиками, ведущем, вероятно, в соседнее помещение, где он тоже включил свет. Пройдя следом за ним, Катерина и Йон оказались в большой комнате. Все четыре стены ее были заклеены газетными вырезками, фотографиями и бессчетным количеством желтых карточек с какими-то пометками. Между многими из них были протянуты соединяющие их разноцветные нити, так что вся конструкция напоминала информационную сеть, некий бумажный аналог Интернета. В самом центре комнаты, прямо под яркой лампочкой без абажура, стояло массивное потертое кожаное кресло, а перед ним — пуф, такой хилый, как будто ему только что сделали пункцию. Вокруг кресла с пуфиком на полу в беспорядке громоздились груды книг.
Том Нёрресков провел их в соседнюю комнату, уставленную стеллажами с книгами. Кроме стеллажей там был еще и диван, который, судя по лежащему на нем постельному белью, служил хозяину кроватью. Перед диваном стоял низкий журнальный стол, заваленный томами в кожаных переплетах. Торопливо скомкав постельные принадлежности, Том спрятал их за спинкой дивана, после чего провел ладонью по кожаным подушкам, как будто смахивая с них пыль, и наконец жестом предложил располагаться.
— Садитесь, — сказал он. — Нам о многом нужно поговорить.
Йон и Катерина уселись на диван, а хозяин устроился напротив них на принесенном из соседней комнаты пуфе. При этом он неотрывно смотрел на Йона, и на лице его играла довольная улыбка.
— Так ты говоришь, Лука хотел что-то мне передать? — начал разговор Йон.
Том энергично кивнул:
— Видишь ли, твой отец предчувствовал, что вскоре они доберутся и до тебя. Так вот, он хотел, чтобы я передал тебе сообщение в случае, если с ним самим что-то случится и ты вдруг появишься у меня.
