Катерина помогла ему установить оставшиеся стулья. Торговый зал мог вместить сорок человек — почти столько, сколько обычно собиралось на проводившиеся в «Libri di Luca» вечера коллективного чтения. Стулья были довольно неудобными, однако во время таких вечеров все бывали настолько увлечены чтением, что, пока оно продолжалось, совсем не обращали на это внимания. Лишь когда чтение заканчивалось, слушатели ощущали ломоту во всем теле. Странное дело, но это им даже как будто нравилось: разминая в перерывах онемевшие суставы, они с улыбкой обменивались понимающими взглядами.
Один за другим начали собираться Чтецы. Кивая друг другу в знак приветствия, они расходились по залу, бродили между стеллажами, рассматривая книги, и читали. Стоя наверху на галерее, Катерина улавливала нескончаемый поток проникающих в ее сознание заглавий, имен авторов и целых фрагментов разных текстов. Все это тотчас же смешивалось, образуя такую какофонию, какая возникает в магазинах радиотоваров, когда работает множество приемников, настроенных на различные частоты. Катерина немного ослабила концентрацию, переключив внимание на выражение лиц присутствующих. Большинство Чтецов нервничали: глаза их скользили по корешкам книг, не замечая того, что на них значится, а те, которые прочитывали фрагменты текстов, делали это рассеянно, без всякого энтузиазма. Катерина узнала Хеннинга, которого видела на собрании вещающих. Он пришел одним из первых, одетый в серый костюм и белую рубашку. Девушке показалось, что волосы его стали немного темнее с прошлого раза. Заметив ее, Хеннинг вежливо кивнул. С этого момента, в какой бы части зала она ни находилась, ей постоянно казалось, что он старается держать ее в поле зрения, время от времени скашивая глаза в ее сторону. Хотя, может, ей это только казалось.
В магазин вошел Йон; у него был задумчивый вид. Йон начал осматриваться и вскоре встретился взглядом с Катериной. От его улыбки у девушки перехватило дыхание. Ей ничего не оставалось, как широко улыбнуться в ответ. Йон направился к ведущей на галерею лестнице, однако по пути многие его останавливали, чтобы поздороваться и осведомиться о том, как прошла активация. Добравшись наконец до Катерины, он тут же обнял ее и поцеловал долгим поцелуем, несмотря на то что, находясь на галерее, они были видны всем собравшимся.
Катерина залилась краской; когда Йон выпустил ее из объятий, она заметила, что некоторые исподтишка бросают на них любопытные взгляды. Хеннинг заморгал еще быстрее, чем обычно, и по губам его скользнула легкая улыбка.
— Ну что, ты упражнялся? — спросила Катерина, когда к ней вернулось дыхание.
Йон кивнул и хотел было ответить, однако в этот момент дверь магазина распахнулась, и внутрь вошли один за другим десять улавливающих. Позади всех следовала супружеская пара, присутствовавшая на собрании вещающих в библиотеке на Эстербро. Кроме них и Хеннинга Катерина узнала еще одного мужчину средних лет, которого, как ей казалось, она видела на вечерах коллективного чтения. Если прибавить к ним Иверсена и Йона, то вещающих в зале было всего пятеро — не слишком внушительное количество по сравнению с успевшими уже явиться двадцатью пятью улавливающими.
Когда она сказала об этом Йону, он сразу же посерьезнел и, кивнув, спросил:
— А По не придет?
— Он остался с Кортманном, — сообщила Катерина.
Похоже, эта новость не стала для Йона неожиданностью и ничуть его не расстроила.
— А служащая библиотеки? — спросил Йон, перегнулся через перила и начал рассматривать толпу собравшихся.
— Не думаю, чтобы она пришла, — ответила Катерина. — Впрочем, Иверсен говорил, что кое-кто из вещающих все еще не определился.
Йон кивнул:
— Будем надеяться, что она передумает. Историк бы нам здесь не помешал.
Катерина готова уже была спросить, что именно он имеет в виду, однако в этот самый момент в дверях показалась Клара, навстречу которой тотчас с гостеприимной улыбкой на лице устремился Иверсен.
— Вероятно, нам стоит спуститься, — сказал Йон, увлекая девушку к лестнице.
Внизу Чтецы уже начали рассаживаться. Наметилось очевидное размежевание вещающих и улавливающих; обе группы обменивались настороженными взглядами. Катерина и Йон заняли два свободных места в переднем ряду. Клара и Иверсен все еще стояли у прилавка и негромко переговаривались. Катерине и Йону слышно было, как Иверсен рассказывает о своих тщетных попытках убедить вещающих прийти. Лицо Клары заметно потускнело; она с безнадежным видом пожала плечами.
Подойдя к двери, Иверсен посмотрел сквозь стекло на улицу и запер входную дверь.
— Не думаю, что придет еще кто-то, — сказал он, поворачиваясь к собравшимся, и продолжил: — Все вы знаете, для чего мы здесь встретились, но на всякий случай повторю. Мы, — он взглянул на Катерину и Йона, — уверены, что за всеми нападениями, которым подверглись члены нашего Общества в последнее время, стоит Теневая организация Чтецов. Многое указывает на то, что она же причастна к тем событиям, что произошли двадцать лет назад и в итоге привели к расколу Общества на группировки вещающих и улавливающих. У нас есть причины считать, что ведущую роль в этой Теневой организации играет некий Отто Ремер, а также мы располагаем доказательствами его контактов с Кортманном. — В зале послышался ропот, что заставило Иверсена предупреждающе поднять руку. — Пока еще неясно, насколько серьезны эти контакты. Вполне вероятно, что Кортманн не был осведомлен о деятельности Ремера, и вовсе не факт, что Ремер вообще его использовал…
— В худшем случае Кортманн входит в Теневую организацию, — перебила Иверсена Клара. — Но до тех пор, пока мы не выясним больше, мы обязаны относиться к нему как к жертве.
Катерина беспокойно заерзала на стуле. Она с трудом могла представить себе Кортманна в роли случайной жертвы. Он всегда относился к ней и прочим улавливающим с подозрительностью и высокомерием. Использовал любую возможность, чтобы углубить раскол между двумя группами, не признавая никакой возможности для примирения. Даже Лука, никогда не отзывавшийся ни о ком дурно, иной раз выражал досаду по поводу деструктивной позиции Кортманна.
— Кортманн не верит в существование Теневой организации, — снова заговорил Иверсен. — Поэтому здесь его нет сегодня вечером. Как и двадцать лет назад, он обвиняет во всем происходящем улавливающих. — Он кивнул группе улавливающих, которые шепотом выражали свое недовольство. — Причиной этого вполне может быть упрямство или тщеславие. Признать, что он ошибался и тогда, и сейчас, чревато для него потерей лица навсегда, и нам, знающим его, прекрасно известно, что он постарается любыми путями этого избежать.
Хеннинг поднял руку, и Иверсен предоставил ему слово.
— Вне зависимости от того, допускаем ли мы, что Кортманн — крот, или же эта Теневая организация использует его так, что сам он об этом даже не подозревает, все это означает лишь одно. — Хеннинг выдержал драматическую паузу. — Они сумели подобраться совсем близко к Кортманну, который, со своим личным шофером и всем прочим, является наиболее защищенным и изолированным из всех нас членом Общества. Так что же гарантирует, что среди нас нет и других участников заговора?
