Йон немного отстранился от Катерины и вгляделся в ее лицо. Глаза девушки блестели, она по-прежнему слегка вздрагивала. Кивком головы Катерина подтвердила слова Хеннинга. Йон снова привлек ее к себе и крепко обнял.
— А это не могло быть обычное ограбление? — спросил он, глядя на Хеннинга поверх плеча девушки. — Ведь ворота были открыты, так что внутрь мог попасть кто угодно.
Хеннинг покачал головой:
— Маловероятно. Насколько я могу судить, там ничего не тронуто.
Йон заметил, что Катерина слегка дернулась, когда из машины вышел По и включился в разговор:
— По-моему, это как-то не вяжется с вашей теорией о том, что он состоял в Теневой организацией, а?
Хеннинг был не меньше Катерины поражен, увидев По, он осуждающе посмотрел на Йона:
— Что он здесь делает?
— Похоже, он изменил свое решение, — ответил Йон.
— Мне надоело быть у Кортманна мальчиком на побегушках, — сказал По. — Что ж, теперь этому в любом случае конец. — Он покачал головой. — Несчастный дурень.
Хеннинг задержал на По изучающий взгляд, затем пожал плечами.
— Нам нельзя здесь оставаться, — сказал он.
— Давайте вернемся в «Libri di Luca», — предложил Йон. — Иверсен и остальные, вероятно, скоро тоже будут там.
Хеннинг кивнул, снова взглянул на По, сел в машину и уехал.
Когда они подъехали к «Libri di Luca», в окнах магазина горел свет. Катерина уже пришла в себя, хотя почти всю дорогу из Хеллерупа молчала. По также никак не проявлял себя, если не считать того, что время от времени что-то неразборчиво бурчал себе под нос. Несколько раз, правда, он довольно громко восклицал «Несчастный дурень!» или тяжело вздыхал, глядя в боковое стекло.
Хеннинг был уже в магазине; очевидно, он успел ввести Иверсена в курс дела, поскольку старый книготорговец, сидевший в кресле за прилавком и сжимавший в руке бокал с коньяком, выглядел потрясенным. Едва Катерина и Йон переступили порог «Libri di Luca», Иверсен поднял на них печальный взгляд, однако лицо его оставалось бесстрастным, даже когда он увидел входящего следом за ними По. Клара тоже была здесь; во время слежки за Ремером она возила Иверсена на своей машине. Теперь она стояла, прислонившись к одному из стеллажей и скрестив на груди руки; на круглом лице ее застыло серьезное выражение.
— Кажется, мне сейчас тоже не повредит, — сказал Хеннинг, взглядом указывая на коньяк в руках Иверсена. — Кому-нибудь еще налить?
Катерина утвердительно кивнула, остальные отказались. Хеннинг заглянул под прилавок, достал бутылку и два бокала и наполнил их до половины коньяком. Катерина, поблагодарив Хеннинга, взяла один бокал и сжала его в ладонях.
— Ты уверена, что это был водитель Кортманна? — спросила Клара, когда Хеннинг рассказал, почему он и Катерина поехали на виллу в Хеллерупе.
— Совершенно уверена, — произнесла хриплым голосом Катерина. Сделав небольшой глоток коньяка, она слегка поморщилась.
Клара со значительным видом кивнула.
— Тогда больше никаких сомнений быть не может, — сказала она. — Так или иначе, этот Ремер причастен ко всему происшедшему, и за ним, очевидно, стоит крупная организация… которая для достижения своих целей не остановится и перед убийством.
Все, за исключением По, согласились с ней, либо кивнув, либо вслух об этом сказав.
— По-моему, все вы здесь сумасшедшие! — заявил По и шагнул в сторону Иверсена. — Ты что, не видишь, что все это — часть их плана? Они стараются отвлечь внимание от себя. Кто тот единственный человек, который видел шофера Кортманна? — Не глядя на Катерину, он указал на нее: — Улавливающая! Кто больше всех выигрывает от смерти Кортманна? — Он указал другой рукой на Клару: — Улавливающие. Вы что же, действительно этого не понимаете? Они манипулируют нами, как делали это всегда!
— Ты забываешь, что Кортманн никогда бы не впустил к себе в дом улавливающего, — заметил Йон.
По вскинул руки вверх.
— По своей воле, разумеется, нет, — горячо возразил он. — Но ведь они могли принудить его к этому, застать врасплох во время чтения и заставить его открыть перед ними ворота.
— Неужели такое возможно? — скептически спросил Йон.
— Нет, — решительно сказала Клара. — Мы не в состоянии управлять людьми на расстоянии. Самое большее, что мы можем, это влиять на их эмоции и восприятие ими того, что они читают.
По бессильно уронил руки со словами:
— Мы вынуждены верить вам на слово, что это невозможно. На самом же деле никто из нас в точности не знает, на что вы способны.
— Чушь! — вскричал Иверсен. — Ты цепляешься за соломинку, По. Тем, кто давно состоит в наших рядах, прекрасно известно, что все обстоит именно так. Клара права: мы вынуждены признать, что существование Теневой организации — реальность, и чем раньше мы это сделаем, тем с большим успехом сумеем ей противостоять.
По открыл было рот, намереваясь возразить, однако Иверсен остановил его, сказав:
— Сядь, По! Подумай хорошенько над всем, что случилось, и ты придешь к такому же заключению.
По потупился, бессильно опустив плечи; с обиженным видом он отошел к одному из стеллажей и уселся прямо на пол.
— Итак, вот что я хотела сказать, — продолжала Клара, искоса взглянув на По. — Раз реакция оказалась такой жесткой, значит, мы подобрались к Теневой организации совсем близко. То, что Кортманна убили именно теперь, когда мы начали предпринимать шаги по воссоединению Общества, вовсе не случайность. Он уже отыграл свою роль, и они поняли, что он им больше не нужен. — Она вздохнула. — Мы должны признать, что Кортманн был их человеком в том смысле, что он находился под влиянием своего шофера, который, как мы можем предположить, является улавливающим. Поэтому они все время были в курсе того, чем занимаются вещающие, а также могли оказывать влияние на Кортманна, чтобы тот принимал те решения, которые наилучшим образом вписывались в их план.
— А он заключался прежде всего в том, чтобы сохранять в тайне существование их организации, — прибавил Иверсен. — Однако, насколько я помню, этот водитель служил у Кортманна семь или восемь последних лет. Срок, конечно, долгий, но это не объясняет ту роль, которую сыграл Кортманн в расколе, произошедшем двадцать лет назад.
На некоторое время наступило молчание. Йон заметил, что все присутствующие подавлены. Сам он испытывал смешанные чувства. Как и для прочих, смерть Кортманна явилась для него шоком, однако особо теплых чувств друг к другу они не испытывали никогда. Со дня похорон, когда они встретились впервые, Йон ощущал со стороны Кортманна некоторую настороженность в его отношении: тот будто видел в его лице конкурента. Йон охотнее бы поверил в то, что Кортманн — заклятый враг, однако теперь, когда оказалось, что он невиновен, эта настороженность выглядела еще более загадочно, чем когда бы то ни было. Всех сейчас тревожила одна и та же мысль, которую никто не решался озвучить, хотя наверняка она крутилась в мозгу у каждого. Раз уж Теневая организация сумела подобраться так близко к лидеру вещающих, то теперь совершенно невозможно сказать, не является ли еще кто-нибудь из них — прямо или косвенно — ее агентом. Наивным было бы отрицать, что и среди улавливающих могут оказаться их шпионы.
