Йон внимательно посмотрел на него. Несмотря на то что Ремер явно куражился, видно было, что он говорит правду.
— И где же я теперь? — спросил Йон.
31
Катерина сама толком не понимала, как ей удалось выбраться из здания школы. Она двигалась в полной темноте, глаза застилали слезы, и тем не менее по какому-то наитию она все же сумела найти верный путь из подвала и вскоре уже с наслаждением вдыхала прохладный ночной воздух. Девушка на мгновение остановилась на пороге, пытаясь сориентироваться, однако, услышав звук торопливых шагов за спиной в коридоре, побежала вокруг здания, пересекла школьный двор и выскочила за ворота. Ключей от машины у нее не было, так что ей оставалось надеяться только на свои силы. Не замедляя шаг, она помчалась по улице и свернула в первый попавшийся переулок. Лишь там Катерина позволила себе остановиться; укрывшись в тени большого куста, она, жадно хватая ртом воздух, напряженно вслушивалась.
Вскоре до Катерины донесся скрежет открывшейся калитки, и вслед за этим девушка услышала крики и шаги. Насколько она могла судить по голосам, преследователей было, как минимум, трое. Услыхав, что они приближаются, Катерина снова побежала. Сзади ей что-то крикнули, но она лишь ускорила бег. Скупое освещение в квартале, а также то, что она поминутно сворачивала все в новые и новые переулки, позволяло ей оставаться вне поля зрения преследовавших ее людей. После нескольких минут такой гонки Катерина немного снизила темп и впервые позволила себе оглянуться. Выбрав темное место посередине между двумя фонарями, она остановилась. Внезапно в конце улочки возник силуэт; остановившись, человек начал оглядываться по сторонам.
Внезапно прямо за спиной Катерины раздался лай, и она вскрикнула от испуга. Черная собака, злобно рыча, бросалась на разделявшую ее и девушку изгородь с такой неистовой яростью, как будто что-то угрожало ее собственной жизни. Человек на перекрестке немедленно обернулся на шум, и Катерина вновь сорвалась с места и побежала. Сердце ее отчаянно колотилось, едва не выскакивая из груди, и она напрягала все силы, чтобы не снижать темп. Тем не менее шаги преследователя звучали все ближе и ближе, девушка уже явственно различала у себя за спиной тяжелое дыхание. Добежав до угла, она в очередной раз повернула, преодолела еще двадцать метров и увидела перед собой стоянку для велосипедов, устроенную прямо посредине переулка. Лавируя в узких проходах между велосипедными штативами, Катерина услышала за спиной громкую ругань. Преследовавший ее мужчина, по-видимому, упал, однако она не стала тратить время и оборачиваться.
После велосипедной стоянки улица расширялась; особняки здесь сменили многоэтажные дома. Катерина почувствовала, что больше не может бежать, ноги ее заплетались, она то и дело спотыкалась и с трудом удерживалась на ногах.
Внезапно из дверей ближайшего дома вышел мужчина и, широко расставив руки, встал у нее на пути. Не успев остановиться, девушка налетела на него, едва не сбила с ног и сама чуть не упала. Подхваченная мужчиной, Катерина почувствовала, что его одежда пахнет табачным дымом, пивом и потом.
— А ну-ка давай войдем внутрь, — произнес он, и сильные руки увлекли ее в дверь.
Катерина не сопротивлялась — не потому, что хотела войти, просто силы уже полностью ее оставили. Она услышала, как за спиной у них захлопнулась входная дверь.
— Какого черта, Оле?! — тут же раздался хриплый женский голос. — Разве я не сказала, чтобы ты убирался домой? Мы закрыты.
Державший Катерину мужчина увлек ее к стулу и усадил.
— Черт побери, Герли, ты что, не видишь, что ей нужна помощь? — сказал он таким голосом, что сразу стало понятно: пьет он уже далеко не первый день. — А кроме того… кроме того, эту юную даму я знаю.
Катерина так изнемогла, что даже не могла сосредоточиться, чтобы подтвердить это или опровергнуть. Не говоря ни слова, она тяжело навалилась на стол, уронив голову на руки.
— Ладно уж, Оле, — смягчившимся тоном произнесла женщина. — Но учти, выпивки больше не получишь.
Звук открывшейся двери заставил Катерину вздрогнуть всем телом.
— Вон отсюда! — крикнула женщина у нее за спиной. — Мы закрыты.
Запыхавшийся мужчина попытался было что-то возразить, однако женщина не позволила ему сделать это, снова крикнув:
— Я сказала: закрыты! Приходите после двенадцати.
После чего захлопнула дверь и с шумом заперла.
Не в силах дольше сдерживать слезы, Катерина расплакалась. Она и подумать не могла, что все окажется настолько опасным. Вспоминая, какой сильной и непобедимой она ощущала себя рядом с Йоном, она даже представить себе не могла, что когда-нибудь ей придется бросить его и самой спасаться бегством. Все, что произошло, казалось Катерине совершенно невероятным. Она почувствовала, как мужчина осторожно погладил ее по плечу, по-видимому стремясь успокоить. Однако Катерина заплакала навзрыд.
— Что ж, чашечка кофе тут наверняка не повредит, — философски заметила женщина.
Вскоре послышался звон чашек и шум кофеварки, подействовавшие на Катерину, к ее удивлению, как ласковые объятия родного человека.
Рыдания ее постепенно превратились в отдельные всхлипывания; наконец она подняла голову и сконфуженно осмотрелась по сторонам.
Оказалось, что она сидит в небольшом невзрачном баре, уставленном тяжелыми деревянными столами и стульями с красной кожаной обивкой. За массивной стойкой, занимавшей всю стену напротив входа, стояла та, кого мужчина назвал Герли, — небольшого роста, крепкая женщина с красным лицом и жестким взглядом, способным заставить прийти в себя даже самых пьяных клиентов. Подойдя к столу, за которым сидела Катерина, она осторожно поставила на него две чашки с горячим кофе.
Рядом с Катериной сидел ее спаситель — худой человечек с впалыми щеками, одетый в помятый костюм, из-под которого выглядывала рубашка, некогда, вероятно, белая, а теперь желтоватая, как будто подкопченная.
Оказалось, что она действительно с ним знакома.
Оле, ее спаситель, был улавливающим. Судя по рассказу Йона, именно его он повстречал в баре «Чистая рюмка» после похорон Луки. Правда, видеть Оле Катерине случалось не часто, так как обычно он предпочитал решать все свои проблемы в местах, подобных этому. Тем не менее она была уверена, что не ошиблась.
Увидев по глазам Катерины, что она его узнала, Оле заговорщицки подмигнул девушке и широко улыбнулся; при этом обнажился ряд желтых зубов.
— Ничего, Герли, кофе тоже сойдет, — громко сказал он, отхлебывая из чашки.
— Что ж, пей ты его почаще, глядишь, с тобой и впрямь было бы приятно общаться. — Герли повернулась к Катерине: — Ну как ты, золотко?
Катерина благодарно кивнула и обеими руками взяла чашку. Тепло подействовало на нее успокаивающе; зажмурившись, она осторожно сделала глоток.
— Все мужики — свиньи! — продолжала Герли. — Просто какая-то шайка насильников. Я считаю, их нужно кастрировать — всех до одного!
