– Мне кажется, я вас раза два видела в «Барашке», – сказала она.
– Возможно. Ночная жизнь здесь несколько ограничена.
Она усмехнулась:
– Да, я заметила. Так ведь мы потому и приезжаем в такие места. Уйти от всего остального...
Должно быть, у меня что-то промелькнуло на лице.
– Простите, но... у вас такое произношение... я и подумала, что вы не местный...
– Да нет, ничего, я действительно не отсюда.
Все же мой ответ, видимо, не до конца ее успокоил.
– Мне, наверное, лучше вернуться к мальчику.
Вместе с ней я зашел попрощаться с Сэмом и убедиться, что ему на самом деле не требуется успокоительного. Надо будет наведаться вечером и сказать матери, чтобы не пускала его в школу еще несколько дней, пока болезненные воспоминания об увиденном не покроются достаточно прочной коркой, которая позволит ему выдержать бесцеремонные тычки его школьных товарищей.
Я уже подходил к «лендроверу», когда зазвонил мобильник.
Маккензи.
– Вы сообщение оставляли, – начал он без предисловий.
Слова из меня хлынули безудержным потоком:
– Я помогу вам идентифицировать труп, и на этом все. Я не собираюсь влезать в это дело дальше, договорились?
– Как скажете.
Нет, не чувствовалось благодарности в таком ответе. А с другой стороны, не столь уж любезным было и мое предложение.
– И как думаете начать?
– Мне надо посмотреть, где нашли труп.
– Труп уже в морге, я мог бы вас там встретить – скажем, через час...
– Нет-нет, мне не нужен труп. Только место, где его нашли.
Его раздражение ощущалось даже через телефон.
– Почему? Что это даст?
У меня пересохло во рту.
– Попробую собрать «гербарий»...
Глава 6
Над болотом лениво плыла цапля, скользя по волнам леденящего воздуха. Со стороны она казалась слишком большой, чтобы держаться в небе: гигант в сравнении с мелкой болотной птицей, на которую временами падала ее тень. Уйдя в вираж, цапля стала снижаться и, дважды хлопнув крыльями, села на воду. Высокомерно тряхнув головой, она неторопливо пробралась через мелководье и застыла окаменевшей статуей на ногах-тростинках.
Я неохотно оторвал от нее взгляд, заслышав подходящего Маккензи.
– Вот, – сказал он, протягивая запечатанный пластиковый пакет. – Надевайте.
Достав белый хлопковый комбинезон, я сунул в штанины ноги и, следя, чтобы не прорвать тонкую ткань, стал натягивать его поверх ботинок и брюк. Стоило только застегнуться, как сразу выступил пот. До отвращения знакомое чувство влажного дискомфорта.
Словно шагнул назад во времени.
Я не мог стряхнуть с себя ощущение дежа-вю с той самой минуты, как встретился с Маккензи на пустыре, куда днем раньше привел за собой двух полицейских. Сейчас дорога в два ряда была уставлена патрульными машинами и внушительными автофургонами, что служат в качестве мобильных командно-спасательных центров или штабов. После того как я надел комбинезон и полотняные бахилы, мы, не говоря ни слова, прошли через болото по тропинке, обозначенной параллельными полосками оранжевой полицейской ленты. Я знал: Маккензи хочет спросить, чем я собираюсь заняться; знал также и то, что он думал, будто такое его любопытство выглядело бы признаком слабости в моих глазах. Сам я, однако, ничего не говорил вовсе не из тщеславного желания разыгрывать из себя влиятельную, неприступную особу. Просто оттягивал как можно дольше тот момент, когда придется взглянуть в лицо тому, ради чего я здесь очутился.
Место находки трупа было отгорожено дополнительными полосками ленты. Внутри, обезличенные белыми комбинезонами, копались в траве сотрудники полиции. Это зрелище вновь вызвало к жизни непрошеные воспоминания.
– У кого этот поганый «Викс»? – спросил Маккензи, ни к кому, в сущности, не обращаясь.
Какая-то женщина протянула ему пахучую смесь. Маккензи мазнул себе под носом и предложил баночку мне.
– Там еще довольно сильно воняет, хотя труп уже убрали.
Было время, когда я настолько сжился с запахами, присущими моей работе, что уже не беспокоился о них. Только все это в прошлом. Я нанес мазок камфорно-ментолового вазелина поверх верхней губы и, энергично шевеля пальцами, просунул руки в пару резиновых хирургических перчаток.
– Если хотите, есть маска, – сказал Маккензи. Я машинально замотал головой. Мне никогда не нравилось надевать респиратор без острой необходимости. – Тогда пошли.
Он нырнул под оранжевую ленту. Я за ним. Внутри круга полицейские из спецбригады прочесывали почву. Дюжина небольших маркеров, воткнутых в землю, обозначала точки, где были найдены потенциальные вещдоки. Я заранее знал, что большинство из них бесполезны: конфетные фантики, окурки и фрагменты костей животных, не имеющие никакого отношения к тому, что пытается обнаружить спецбригада. С другой стороны, на этом этапе полиция не знала и не могла знать, что важно, а что – нет. Все будет разложено по пакетикам и убрано для дальнейшего исследования.
В нашу сторону кое-кто кинул парочку любопытствующих взглядов. Тем временем лично меня интересовал только центральный участок. Здесь трава почернела и погибла, напоминая кострище. Хотя убил ее не огонь. Стало заметно кое-что еще: прорезавшийся даже сквозь защитный ментол запах, который ни с чем не спутаешь.
Маккензи бросил в рот мятную лепешку и убрал коробочку в карман, ни с кем не поделившись.
– Это доктор Хантер, – сообщил он полицейским, хрустя лепешкой. – Он судебный антрополог. Будет помогать нам идентифицировать труп.
– Да ну? Ох, видно, придется ему повозиться, – заметил один из сотрудников. – Трупа-то здесь нет.
Послышался смех. Их можно понять: они занимались своей работой и встречали в штыки любые попытки вмешаться. Особенно со стороны гражданских. С таким отношением я уже сталкивался.
– Доктор Хантер здесь по поручению старшего следователя Райана. И вы, разумеется, окажете ему всю помощь, какая потребуется. – В голосе Маккензи зазвучало раздражение. Лица вокруг внезапно стали совершенно непроницаемыми, и я понял, что этот выпад пришелся против шерсти. Впрочем, мне было все равно. Я уже сидел на корточках возле полоски мертвой травы.
По своей форме она напоминала контуры ранее лежавшего здесь тела. Силуэт гниения. На земле еще корчилось несколько червей, а на черных раздавленных стеблях снежными хлопьями были разбросаны белые перья.
Я осмотрел одно из них.
– Крылья точно от лебедя?
– Думаем, да, – ответил один из полицейских. – Мы их послали орнитологу на проверку.
– Пробы грунта?
