Сообщение не касалось никого из моих пациентов. Оно пришло от Маккензи.
Полиция обнаружила тело.
Глава 14
Прожектора мертвенно-белым сиянием заливали поляну. Трава и деревья трансформировались в сюрреалистический пейзаж из света и тьмы. В центре группа криминалистов занималась своим делом. Прямоугольный участок грунта был обнесен нейлоновой лентой, и под гудение генератора эксперты терпеливо соскабливали слой за слоем, медленно вскрывая то, что прятала в себе земля.
Маккензи стоял рядом и, похрустывая мятными лепешками, наблюдал за происходящим. Инспектор выглядел уставшим и осунувшимся; лицо под прожекторами потеряло свой цвет, а тени плотными мазками легли под глазами.
– Захоронение нашли днем. Очень мелкое, два-три фута в глубину. Сначала мы думали, что это ложная тревога, что там какое-то животное типа барсука и так далее. Пока не откопали руку.
Место происшествия находилось в лесу. К моменту моего появления экспертная группа сняла почти весь земляной покров. Я понаблюдал за одной сотрудницей, как она просеивает грунт через сито. Остановившись на секунду, женщина что-то внимательно осмотрела и, забраковав находку, принялась копаться дальше.
– Так как вы нашли тело? – спросил я Маккензи.
– С собаками.
Я кивнул. Полиция использует специально обученных собак не только для поиска наркотиков и взрывчатки. Обнаружение места захоронения редко бывает простым делом, а чем больше площадь, тем сложнее задача. Правда, если труп закопали достаточно давно, образуется характерная впадина из-за оседания разрыхленной земли. Тогда длинными щупами можно отыскать менее плотные по сравнению с окружающим грунтом участки. Я даже знал одного криминалиста в Штатах, который получал очень интересные результаты при поиске захоронений с помощью куска согнутой проволоки, как лозоходец.
И все же собаки оставались наилучшим средством для отыскания трупов. Их чувствительные носы способны через несколько футов земли учуять запах газов, образующихся при разложении. Кстати, известны случаи, когда очень хорошие «трупные псы» находили тела, зарытые более столетия назад.
Когда ближе к полуночи я прибыл на место, бригада экспертов уже частично откопала останки. Сейчас, напоминая археологов, они осторожно соскабливали землю, пользуясь маленькими совочками и щеточками. Одна и та же методика, и не важно, какова давность захоронения: несколько недель или столетий. В обоих случаях цель одинакова: извлечь тело с минимальными нарушениями, позволив тем самым облегчить расшифровку потенциальных улик, возможно, погребенных вместе с ним.
В данном случае наиболее красноречивые свидетельства уже перед глазами. Я не принимал участия в процессе извлечения, но стоял достаточно близко, чтобы видеть все существенные особенности.
Взглянув на меня, Маккензи спросил:
– Замечания, комментарии?
– Да нет. То, чего я ожидал, вы уже и так знаете.
– И все же?
– Это не Лин Меткалф, – сказал я.
Он уклончиво хмыкнул.
– Продолжайте.
– Захоронение не новое. Кто бы здесь ни лежал, его закопали еще до ее исчезновения. Никаких остатков мягких тканей, даже запаха нет. Неплохая у вас собачка...
– Я передам ей ваши комплименты, – ответил он сухо. – И как, по-вашему, сколько труп здесь пробыл?
Я посмотрел на мелкое углубление. Сейчас скелет вскрыт почти полностью. Цвет костей практически не отличим от земли. Явно взрослый человек, лежит на боку; одет, кажется, в майку и джинсы.
– Без дополнительной экспертизы могу сказать только навскидку. На этой глубине разложение займет намного больше времени, чем на поверхности. Стало быть, чтобы дойти до такой стадии, уйдет минимум год. Или месяцев пятнадцать. Впрочем, думаю, он пролежал здесь куда дольше. Вероятно, ближе к пяти годам.
– Почему вы так считаете?
– Джинсы и майка из хлопка, а ему надо четыре-пять лет, чтобы истлеть. Они исчезли не полностью, хотя дело к тому идет.
– Что-нибудь еще?
– Поближе можно взглянуть?
– Ради Бога.
Здесь работала совсем другая криминалистическая группа – не та, с которой я познакомился при обнаружении тела Салли Палмер. Когда я присел на корточки у края раскопа, эксперты взглянули на меня, но продолжили заниматься делом без каких-либо комментариев. Было и так уже поздно, а впереди ждала долгая ночь.
– Какие-то следы от травм есть? – спросил я одного из криминалистов.
– Довольно сильные повреждения черепа, но мы только-только приступили к его осмотру. – Он показал на правую височную кость, еще частично присыпанную землей. Впрочем, уже видны трещины, лучами расходившиеся от проломленного участка.
– Травма скорее тупая, чем острая или баллистическая, – заметил я, разглядывая кость. – Вы как считаете?
Эксперт кивнул. В отличие от его коллег, которых я встретил на предыдущем месте преступления, он не выказывал недовольства по поводу моего вмешательства.
– Похоже на то. Но подписываться под этим не буду, пока не убедимся, что в черепе не брякает пуля.
Повреждение черепа, вызванное огнестрельным ранением или чем-то острым типа ножа, отличается по своему характеру от травмы, полученной при ударе тупым предметом. Обычно их трудно спутать, причем пока что признаки говорили за последнюю версию: вмятина как на продавленной яичной скорлупе. С другой стороны, я вполне разделял осторожность криминалиста.
– Вы думаете, причиной смерти стала травма головы? – спросил Маккензи.
– Может быть, – ответил я. – Судя по внешнему виду, рана летальная, если, конечно, ее не нанесли посмертно. Пока сказать трудно.
– А что же можно сказать прямо сейчас? – спросил он, раздражаясь.
– Ну, во-первых, это мужчина. Вероятно, белый, около двадцати лет от роду.
Инспектор заглянул в могилу.
– Серьезно?
– Посмотрите на череп. У мужчин и женщин разная форма челюсти. У мужчин она более широкая. А там, где было ухо... видите, как выступает та косточка? Скуловая арка, и у мужчин она всегда больше. Что же до расы, то носовые кости свидетельствуют о европеоидном происхождении. Он может оказаться и монголоидом, хотя... раз черепная коробка имеет выраженную ромбовидную форму, я бы сказал, что вряд ли. Возраст... – Я пожал плечами. – Опять-таки на данном этапе это будет только предположением. Но насколько я могу судить о шейных позвонках, они не изношены. А ребра? Вот посмотрите... – Я показал пальцем на тупые концы ребер, выдававшиеся из-под майки. – Чем старше становишься, тем более шишковатыми выглядят торцы. Здесь края еще вполне резкие, так что, очевидно, речь идет о молодом человеке.
Маккензи закрыл глаза и потер переносицу.
– Просто здорово. Именно то, что нам нужно. Побочное убийство. – Он вдруг вскинул голову. – И следов перерезания горла тоже нет, да?
