Он казался искренне взволнованным, но я не повелся.
— У вас акцент не как у местных жителей, — сказал я.
— И он меня выдает, да? — улыбнулся Страчан. — Мои предки шотландцы, однако я вырос в Йоханнесбурге. Мы с женой переехали на Руну пять лет назад.
— Далековато от Южной Африки.
Страчан потрепал собаку за уши.
— Верно. Мы много путешествовали, и настало время пустить корни. Мне понравилась отдаленность этого места. Как и в краях, где я вырос. Тогда тут был полный упадок. Никакого производства, население убывало. Еще пару лет, и остров повторил бы участь Сент-Килды.
Я как-то смотрел документальный фильм про Сент-Килду, один из Гебридских островов, заброшенный в тридцатые годы и пустующий с тех пор. Он превратился в остров-призрак, где кружат морские птицы и бывают только исследователи.
— И вы помогли поставить Руну на ноги?
Страчан смутился:
— Здесь еще много надо сделать, и я не хочу приписывать себе все заслуги. Однако Руна теперь — наш дом. Грейс, моя жена, работает в школе, мы влились в здешнюю жизнь. Эй, Оскар, что такое?
Золотистый ретривер с ожиданием смотрел на дверь. Я не слышал приближения человека, но вскоре распахнулась входная дверь. Пес восторженно залаял, хвост застучал по полу.
— Не знаю, как у него получается, но он всегда чует, — сказал Страчан, качая головой.
«Что чует?» — подумал я, и тут в бар вошла женщина. Жена Страчана не нуждалась в представлении. И не только потому, что была очень красивая. Белая куртка «Прада» резко контрастировала с густыми волосами цвета воронова крыла, обрамлявшими лицо с безупречной кожей и пухлыми губами. Глаз не отвести.
Дело не только во внешности. Она излучала энергию, чисто физическую притягательность, которая заливала светом всю комнату. Вспомнились завистливые слова Фрейзера: «Жена — сногсшибательная красотка».
Он прав.
Едва заметная улыбка стала шире при виде Страчана.
— Поймала тебя! Так вот где ты бываешь, когда идешь «по делам»?
У нее был тот же легкий южноафриканский акцепт. Страчан поднялся и поцеловал ее.
— Виноват. Как ты догадалась, что я здесь?
— Пошла в магазин, он оказался закрыт, — сказала она, снимая перчатки из черной кожи с меховой каемкой; очевидно, дорогие. На левой руке были обыкновенное золотое обручальное кольцо и кольцо с бриллиантом, отливавшим голубоватым блеском. — В следующий раз когда захочешь тайно пропустить рюмочку, не оставляй машину у входа.
— Это Оскар виноват. Он затащил меня сюда.
— Оскар, негодник, как ты посмел? — Она потрепала собаку, которая начала возбужденно прыгать вокруг. — Ладно, успокойся.
Затем посмотрела на меня, ожидая, чтоб нас представили. Карие глаза были столь темными, что казались черными.
— Это Дэвид Хантер. Дэвид, это моя жена Грейс.
Она улыбнулась и протянула мне руку:
— Приятно познакомиться, Дэвид.
Целуя руку, я почувствовал тонкий запах духов с мускусом.
— Дэвид — эксперт судебной медицины. Он прибыл сюда с полицией, — пояснил Страчан.
— Боже, какой ужас! — Грейс посерьезнела. — Надеюсь, жертва не из местных жителей. Звучит эгоистично, но… вы меня понимаете.
Я понимал. Когда речь заходит о несчастьях, мы все становимся эгоистичны и начинаем молиться: «Только не я, только не со мной».
Страчан поднялся.
— Приятно было встретиться с вами, доктор Хантер. Может, еще пересечемся до вашего отъезда.
Грейс томно потянулась.
— Могу я выпить хоть бокальчик, раз уж зашла?
— Угощаю, госпожа Страчан.
Предложение последовало от Гутри, мужчины с увесистым животом. Создавалось впечатление, он выпил много больше других. Забытая Карен Тейт позеленела от ревности.
Грейс Страчан душевно ему улыбнулась:
— Спасибо, Шон, но, вижу, Майкл порывается уйти.
— Извини, дорогая. Мне показалось, ты хочешь домой. Я собирался готовить мидии на ужин, но если ты не голодна…
— Похоже на шантаж. — Она посмотрела на мужа с хитрецой.
Страчан повернулся ко мне:
— Будет время, езжайте в горы посмотреть захоронения в каменных пирамидах. Там целая группа. Из неолита. Это нечто.
— Не у всех такие пристрастия, дорогой. — Грейс покачала головой с деланным раздражением. — Майкл увлекается археологией. Старые руины нравятся ему больше меня.
— Это просто хобби, — уверил Страчан, смутившись. — Идем, Оскар, ленивец наш. Пора.
Он помахал рукой в ответ на уважительные пожелания «спокойной ночи», провожавшие их до самых дверей. На выходе они чуть не столкнулись с Эллен. Она резко остановилась и чуть не опрокинула тарелку с тушеной бараниной.
— Прости, — сказал Страчан, держа Грейс за талию.
— Ничего. — Эллен вежливо улыбнулась обоим. Мне показалось, она бросила неоднозначный взгляд на красотку. — Добрый вечер, госпожа Страчан.
В голосе звучала крайняя сдержанность, но Грейс вроде не заметила.
— Привет, Эллен. Тебе понравился рисунок, который Анна принесла из школы?
— Да, висит теперь на двери холодильника, с остальной галереей.
— У девочки талант. Ты должна ею гордиться.
— Я горжусь.
Страчан шагнул к двери — очень уж ему хотелось уйти.
— Всего доброго.
С лицом, лишенным всякого выражения, словно маска, Эллен поставила передо мной тарелку. В ответ на мои благодарственные слова поверхностно улыбнулась и тотчас повернулась уходить. Видно, Броуди не единственный на Руне, кто не особо впечатлен золотой парочкой.
— Сука! — раздалось эхом в тишине бара. Кипя от злости, Карен смотрела на дверь, и было непонятно, в чей адрес прозвучало оскорбление.
Кинросс с суровым видом покачал указательным пальцем:
— Хватит, Карен.
— Так и есть. Гордячка…
— Карен!
Женщина замолкла, не скрывая обиды. Постепенно бар стали заполнять привычные звуки. Возобновились щелчки костяшек домино по столу, и напряжение моментально растворилось.
Я приступил к тушеной баранине. Броуди оказался прав: Эллен прекрасно готовит. Во время еды я вдруг почувствовал, что на меня кто-то пристально смотрит. Подняв глаза, увидел, как Кинросс с холодной настороженностью пялится на меня из-за барной стойки. Он выдержал мой взгляд, затем медленно отвел глаза в сторону.
Когда я проснулся, в номере было темно. Тусклый свет пробивался через единственное окно, завешенное шторами. Ни звука. Ветер и дождь стихли. Слышалось лишь собственное дыхание: равномерный вдох и выдох, словно они исходили от другого человека.
