Затем я нащупал что-то металлическое в заднем кармане. Слава Богу! Вытащил его, стараясь не уронить. Сзади бушевал огонь. Я пытался вставить ключ, не смея дыхнуть. Кругом был дым; не воздух, так дым отравил бы легкие. Пальцы не слушались, замок упрямо сопротивлялся.
Щелк!
Цепь зазвенела о ручки, когда я резко ее дернул. Открыл дверь, надеясь, что крыльцо послужит воздушным шлюзом и я успею выбраться до того, как свежий кислород доберется до пламени. Так и вышло, отчасти. На секунду ощутил холод и тотчас погрузился в жар и дым. Спотыкаясь, вышел, щуря глаза и борясь с желанием вдохнуть.
Не знаю, как далеко я ушел, пока не упал. На сей раз на блаженно холодную мокрую траву. Задышал воздухом с запахом гари, но все же воздухом.
Чьи-то руки потащили меня прочь от клуба. Глаза так слезились, что я ничего не видел, но узнал голос Броуди:
— Все позади.
Я поднял глаза, кашляя и вытирая слезы. Он поддерживал меня с одной стороны, а с другой возвышалась величественная фигура Гутри. Кругом толпились люди, пламя освещало озадаченные лица. Подъезжало все больше народа в верхней одежде, накинутой прямо на пижаму или сорочку. Кто-то крикнул: «Воды!» — и мне сунули кружку. Я жадно пил, холод чудотворно смягчал горло.
— Цел? — спросил Броуди.
Я кивнул и повернулся посмотреть на клуб. Пылало все здание, искры и языки пламени уносились ветром. Больница, где я был совсем недавно, теперь тоже горела, клубы дыма валили из разбитого окна.
— Что случилось? — спросил Броуди.
Я открыл рот, но снова закашлялся.
— Ладно, потом расскажешь, — сказал Броуди, подняв кружку.
Через толпу к нам пробирался человек. Это был Камерон. Он смотрел на горящий клуб с открытым ртом и не верил своим глазам. Со взглядом маньяка он обернулся ко мне.
— Что вы наделали? — Голос дрожал от ярости.
— Ради Бога, не нападайте на него, ладно? — вмешался Броуди.
Кадык Камерона подпрыгнул под кожей, будто пойманная в ловушку мышь.
— Не нападать? Моя больница пылает.
Я не мог справиться с кашлем и все же прохрипел:
— Сожалею…
— Вы сожалеете? Посмотрите туда! Все уничтожено. Как вы такое натворили?
От гнева у него вздулись вены на висках. Я шатался, вытирал слезящиеся глаза.
— Я тут ни при чем. — Горло будто набилось гравием. — Я заснул, а когда проснулся, клуб горел. Сначала загорелся клуб, а не больница.
Камерон не сбавлял обороты:
— Так он загорелся сам по себе, да?
— Я не знаю… — Снова закашлялся.
— Оставьте его в покое, человек только что выбрался из пожара, — предупредил Броуди.
Рядом раздался грубый смех. Это был Кинросс. Темноволосый, в непромокаемой одежде, он казался человеком из более дикого, темного века.
— Спас свою задницу, а?
— А вы бы предпочли, чтобы он остался там? — парировал Броуди.
— Было б неплохо.
Внимание толпы переключилось с пожара на нас. Островитяне с суровыми лицами обступили нас со всех сторон.
— Клуб самовоспламенился? — пробурчал один из них.
Остальные тоже начали выкрикивать вопросы: зачем нам понадобился их развлекательный центр и кто будет платить за создание нового? Мой шок постепенно сменялся гневом.
Затем толпа расступилась, пропустив высокого мужчину. С облегчением я увидел, что это Страчан. И напряжение спало.
Он подошел к нам и уставился на горящий клуб. Ветер трепал ему волосы.
— Боже! Кто-нибудь был внутри?
Я покачал головой, борясь с кашлем:
— Только я.
И Дженис Дональдсон. Глядя на окутавшее дом пламя, я понимал, что останки не переживут второго сожжения.
Страчан забрал у меня пустую кружку.
— Налейте еще воды.
Он протянул кружку, даже не посмотрев, кто ее забрал. Кружку наполнили и вернули мне в одно мгновение. Я благодарно глотал ледяную воду. Страчан подождал, пока я напьюсь.
— Есть соображения, как он загорелся?
Камерон с неприкрытой яростью наблюдал за происходящим.
— Разве это не очевидно? Там больше никого не было!
— Не неси чушь, Брюс! — нетерпеливо заткнул его Страчан. — Всем известно, в каком состоянии там находилась проводка. Мне следовало настоять на сносе, когда строили больницу.
— И мы просто спишем этот случай на проводку? — спросил Камерон, сжав губы.
Страчан усмехнулся:
— Что ж, вы можете в любой момент линчевать доктора Хантера. Вот фонарь, веревку найдете. Но почему бы нам сначала не разобраться, а потом уже кого-то винить? — Повернувшись спиной к Камерону, он обратился к собравшимся островитянам: — Обещаю, мы выясним, что произошло. И построим новую больницу и клуб, даю слово. Сегодня уже ничего не поделаешь. Надо расходиться по домам.
Никто не шевельнулся. И тут, словно по подсказке, каркас дома повалился с каскадом искр. Сначала постепенно, потом размеренно, толпа начала рассасываться. У мужчин был мрачный вид, многие женщины вытирали глаза от слез.
Страчан повернулся к Кинроссу и Гутри:
— Йен, Шон, вы не могли бы задержаться? И еще найти пару человек. Огонь вряд ли распространится, но лучше за ним присмотреть.
Ловкий способ снять оставшееся напряжение. Кинросс и Гутри опешили, но обрадовались, что к ним обратились с просьбой.
— Почему бы вам не взглянуть на порезы и ожоги Дэвида? — сказал Страчан Камерону.
— В этом нет надобности, — запротестовал я, не дожидаясь ответа Камерона. Медбрат он или нет, на тот день мне хватило с ним общения. — Я сам справлюсь.
— Я все равно считаю, что нам следует… — забормотал Камерон, но Страчан его перебил:
— Тогда и тебе, Брюс, нет смысла оставаться. Скоро вставать к детям в школу. Можешь идти домой.
Тон не оставлял места возражениям. Камерон пошел прочь с грозным видом. Страчан посмотрел ему вслед, затем повернулся ко мне:
— Ладно, так что случилось?
Я глотнул еще воды.
— Должно быть, я задремал. Когда проснулся, света не было, в больнице клубился дым.
Он кивнул:
— Весь остров обесточило около часа назад. Видимо, при отключении питания произошло короткое замыкание.
Я впервые заметил, что деревня погрузилась в темноту, нарушаемую только отблеском пожара. Не горели ни уличные фонари, ни свет в окнах домов.
— Жуткая ночь. Но могло быть и хуже. — Страчан пару секунд помолчал. — До меня дошли слухи. В полиции якобы возбудили уголовное дело по найденному трупу. Вам что-нибудь известно?
