— Ага, — ответил Фрейзер, смотря на бар через открытую дверь. Оттуда доносились приятные голоса и смех.
— Я Эллен Маклеод. Ваши комнаты уже готовы. Будете ужинать?
Фрейзер с неохотой оторвал взгляд от бара.
— Не откажусь от горяченького, когда закину в номер сумки.
— А как же Дункан? — напомнил я.
— О, точно, — произнес Фрейзер без особого энтузиазма. — У меня там констебль на посту. Ему тоже не помешало бы подкрепиться. Вы не могли бы упаковать ему еду?
— Конечно.
Фрейзер с голодным видом снова посмотрел на бар.
— Послушайте, позаботьтесь пока о докторе Хантере. А я… подожду там.
И он направился в бар. Неспроста у него на щеках и носу полопались капилляры.
— Сержант будет разочарован, если надеется раздобыть выпить. Кроме меня, здесь никого нет, — сказала Эллен и заговорщически улыбнулась. — Идемте, покажу вашу комнату.
Ступени скрипели под нашим весом, но держались успокоительно крепко. Темно-красный ковер обветшал и истерся, но все же был безукоризненно вычищен, как и весь дом.
Следуя за Эллен по лестничной площадке, я заметил наверху, меж перил, личико девочки. У меня екнуло сердце.
— Анна, тебе давно пора спать, — сердито сказала Эллен. — Марш в постель.
Малышка восприняла эти слова как приглашение спуститься вниз. Когда она появилась из темноты в ночной сорочке, у меня отлегло. Сходство с моей дочерью было не такое уж большое. Элис была старше и белокурая. Как мама. А этой девочке всего четыре или пять, и волосы темно-рыжие, как у хозяйки отеля.
— Я не могу заснуть, — сказала девочка, глядя на меня с откровенным любопытством. — Мне страшно из-за ветра.
— Забавно, раньше тебя это не беспокоило, — сухо ответила Эллен. — В кровать, юная леди. Я зайду к тебе, как только покажу доктору Хантеру его комнату.
Бросив на меня последний взгляд, девочка послушалась маму.
— Извините, — сказала Эллен, продолжая идти по коридору. — У моей дочери, кажется, здоровое любопытство.
Я выдавил из себя улыбку.
— Это хорошо. Меня зовут Дэвид. Сколько ей лет? Пять?
— Четыре. Крупная для своего возраста. — В ее голосе была нотка гордости. — У вас есть дети?
Я напрягся.
— Нет.
— Вы женаты?
— Был.
— Значит, развелись?
— Нет. Она умерла.
Эллен прикрыла рот рукой:
— Ой, извините…
— Ничего.
Хозяйка сразу догадалась:
— И не только жена, верно? Поэтому вы так испугались при виде Анны?
— Она была того же возраста, вот и все, — произнес я с напускным спокойствием. Встреча с малышкой задела меня за живое место, которое обычно прикрыто. Я улыбнулся. — Анна у вас милашка.
Эллен поняла намек.
— Вы бы так не говорили, если б знали, как она умеет добиваться своего. Такая маленькая, но порой превращается в капризную принцессу.
— У вас впереди еще подростковый возраст.
Она рассмеялась, открыто и чисто, и сама стала похожа на девочку.
— Не хочу пока об этом и думать.
Интересно, где отец? На руке Эллен не было обручального кольца, и казалось, что она тут одна всем заправляет. Впрочем, это не мое дело.
Она открыла дверь в дальнем конце коридора.
— Вот мы и пришли. Боюсь, не самый шикарный номер.
— То, что надо, — уверил я. Так и было. Спартанская комната, но чистая и удобная: одна тумбочка, старый сосновый комод с зеркалом и шкаф по другую сторону, из-под стеганого одеяла в клетку выглядывали белоснежные простыни.
— Ванная в конце коридора. Общая, но только для вас с сержантом Фрейзером. В это время года у нас не много посетителей. — В ее голосе сквозило смирение. — Что ж, я вас оставлю. Спускайтесь в бар на ужин, когда вам будет удобно.
На комоде стоял телефон, значит, я смогу позвонить Дженни.
— Я могу где-нибудь поблизости выйти в Интернет? Хотелось бы проверить почту.
— Если у вас есть ноутбук, можете воспользоваться телефонной линией. Беспроводной связи у нас пока нет, зато есть широкополосная.
— Широкополосная? — удивился я.
— А вы думали, мы пользуемся дымовыми сигналами?
— Нет, просто…
Она улыбнулась моему смущению:
— Все в порядке. Я вас не виню. У нас бывают сбои при плохой погоде, поэтому похвастаться пока нечем. Хотя обычно все работает.
Когда Эллен ушла, я свалился на кровать. Пружины издали металлический скрежет, приняв мой вес. Боже! Оказывается, я сильно устал. Случай на лестнице пробил защиту, которую я выстроил после смерти Кары и Элис. Ушло немало времени, чтобы достигнуть состояния перемирия с холодным фактом, что я жив, а мои жена и дочь нет. Дженни во многом мне помогла, и я был благодарен судьбе зато, что мне представился второй шанс.
Однако время от времени утрата ударяла с такой силой, что становилось трудно дышать.
Я потер глаза, усталость давала о себе знать. День был долгий. И он еще не закончился.
Достал ноутбук и положил его на комод. Взял телефон и стал ждать соединения. Дженни уже должна вернуться с работы, в свою квартиру в Клапаме, где мы неофициально вместе живем. Неофициально потому, что у меня квартира на востоке Лондона, хотя я там редко бываю. Когда мы уехали из Норфолка полтора года назад, Дженни приходила в себя от насильственного похищения, во время которого чуть не погибла. Нам обоим казалось, что неплохо будет сохранять определенную степень свободы. В некоторой мере это у нас получалось.
Только недавно в наших отношениях появились первые трещины.
В том была моя вина. Когда мы познакомились, я был врачом-терапевтом. Фактически я и сейчас им являюсь, но выполняю совсем другую работу. Приходится часто уезжать, и постоянно помнишь о течении времени и о событиях, которые она предпочла бы забыть.
Я понятия не имел, как разрулить ситуацию. Работа для меня как воздух, но Дженни нельзя терять.
Становилось ясно, что наступит день, когда придется выбирать между ними.
Она долго не брала трубку.
— Привет, это я.
— Привет. — И повисло напряженное молчание. — Как там, на Гебридах?
— Холод и дождь. Как у тебя прошел день?
— Нормально.
Дженни — учительница. В Лондоне непросто найти работу, но ее взяли на полставки в детский сад, и ей там нравится. Нравятся дети. Однажды ей захочется завести своего ребенка. А я вот не уверен на сей счет.
