Чего-то более постоянного.
На следующий день, стянув все до последнего цента деньги, отложенные на твою учебу в колледже, ты купил свой первый фотоаппарат.
6
Когда мы двинулись к кладбищу, рассвет едва только забрезжил на горизонте. Небо еще оставалось темным, но звезды уже начали медленно исчезать, уступая место новому дню. Ландшафт по обе стороны шоссе уже начал обретать форму, проступая из темноты как проявленная фотография. Позади магазинов и ресторанов быстрого питания возвышались темные громады гор, как бы подчеркивая непрочность созданного человеком фасада.
Том вел машину в тишине. Для разнообразия он не включил какой-нибудь очередной джазовый диск, хотя я так и не понял, с чем это связано: то ли потому, что утро слишком раннее, то ли настроение у Тома такое. Он подобрал меня возле отеля, но после приветственной широкой улыбки практически не произнес ни слова. Мало кто хорошо выглядит в такую рань, но сероватый оттенок его лица не имел никакого отношения к недосыпу.
Да ты и сам скорее всего выглядишь не лучше. Прошлым вечером я долго лежал без сна, размышляя о предстоящем мероприятии. Конечно, это далеко не первая эксгумация в моей карьере и уж точно не самая худшая. Несколько лет назад мне довелось работать на эксгумации из массового захоронения в Боснии, где во рву были закопаны целые семьи. Предстоящая эксгумация вовсе не такая, и я понимал, что Том оказывает мне услугу. По всем правилам, мне следовало уцепиться за предоставленную возможность поучаствовать в настоящем расследовании на территории США.
Так почему же я не испытываю ни малейшего энтузиазма?
Там, где прежде я чувствовал уверенность и определенность, теперь остались только сомнения. Вся моя энергия и сосредоточенность, воспринимавшиеся мною как данность, будто вытекли из меня в прошлом году вместе с кровью на пол коридора. И если у меня сейчас такое ощущение, то что будет, когда я вернусь назад в Великобританию, где придется самому участвовать в расследовании убийств?
Правда в том, что я и сам этого не знал.
Горизонт начал наливаться золотом, когда Том свернул с шоссе. Мы ехали к пригородам в восточном конце Ноксвилла. Я этого района не знал совсем. Район был бедным: дома с облупившейся краской и заросшими замусоренными дворами. В свете фар блеснули зеленым глаза кошки, оторвавшейся от какой-то еды в канаве, чтобы лениво поглядеть, как мы проезжаем мимо.
— Уже близко, — нарушил молчание Том.
Еще примерно через милю дома постепенно стали сменяться лесистой местностью, и вскоре мы подъехали к кладбищу. Кладбище было скрыто от дороги рядом хвойных деревьев и высоким забором из светлого кирпича. Металлическая вывеска над воротами гласила «Похоронная контора и кладбище "Стиплхилл"». Верхушку украшал стилизованный ангел со скорбно склоненной головой. Даже в тусклом свете я заметил, что металл ржавый, с облупившейся краской.
Мы въехали в открытые ворота. По обе стороны дорожки выстроились ряды надгробий, по большей части заросших и неухоженных. Они стояли на фоне темных мрачных хвойных деревьев, а впереди я увидел очертания местной похоронной конторы: низкое, заводского вида здание, увенчанное квадратным шпилем.
Припаркованная чуть в стороне группа автомобилей указала нам дальнейшее направление. Мы остановились возле них и вылезли из машины. Я сунул руки в карманы, вздрагивая от утренней прохлады. Над серебряной от росы травой вился туман. Мы двинулись туда, где копошились люди.
Могилу огородили щитами, но в это время суток посторонних наблюдателей тут не было. Маленький экскаватор пыхтел и кряхтел, вычерпывая очередной ковш сырой земли. В процессе переноски грунта с ковша на растущую кучу сыпались комья. В воздухе пахло глиной и дизельным топливом. Могилу уже почти раскопали, в дерне образовался черный провал.
Гарднер с Джейкобсен стояли тут же, ожидая вместе с группой официальных лиц и рабочих, пока экскаватор вынет очередную порцию грунта. Чуть в стороне от всех стоял Хикс. Лысая голова патологоанатома торчала из слишком большого макинтоша, отчего его сходство с черепахой бросалось в глаза еще сильнее, чем обычно. Его присутствие тут — простая формальность, потому что тело наверняка передадут на исследование Тому.
На лице патологоанатома явственно читалось, что ему это совершенно не нравится.
Поблизости находился еще один человек. Высокий, хорошо одетый, в пальто из верблюжьей шерсти и темном костюме с галстуком. Он наблюдал за работой экскаватора с выражением, которое можно было счесть либо равнодушным, либо усталым. Заметив нас, он вроде бы несколько оживился и, когда мы подошли, уставился на Тома.
— Том, — сказал Гарднер. Глаза агента БРТ были опухшими и красными. Джейкобсен же, наоборот, выглядела свеженькой, будто преспокойно проспала добрых девять часов, плащ с поясом выглаженный и опрятный.
Том улыбнулся, но промолчал. Горка, в которую нам пришлось подниматься, была пологой, но я видел, что даже после короткого пути сюда он задыхается. Хикс одарил его желчным взглядом, но поздороваться не соизволил. Меня он тоже проигнорировал, достал грязный носовой платок и шумно высморкался.
Гарднер указал на высокого мужчину в пальто из верблюжьей шерсти.
— Это Эллиот Йорк. Владелец «Стиплхилл». Он помог организовать эксгумацию.
— Всегда рад помочь. — Йорк торопливо протянул Тому руку. — Доктор Либерман, для меня большая честь с вами познакомиться, сэр.
Острый запах его одеколона перебивал даже вонь от выхлопа экскаватора. Я навскидку решил, что Йорку где-то около пятидесяти, но на самом деле трудно сказать точно, сколько ему лет. Крупный упитанный мужчина с невыразительными чертами лица. Но его темные волосы были тусклыми, и это наводило на мысль, что они крашеные. Когда он повернулся, я увидел, что они тщательно уложены, чтобы прикрыть лысину на макушке.
Я заметил, что Том постарался как можно быстрее отнять руку, прежде чем представить меня.
— Это мой коллега, доктор Хантер. Наш гость из Великобритании.
Йорк одарил меня официальной улыбкой. При ближайшем рассмотрении пальто оказалось сильно поношенным и потертым, а костюм под ним нуждался в чистке. Судя по кровавым точкам и клочкам щетины на щеках, он брился либо торопливо, либо тупой бритвой. И даже термоядерный одеколон не мог заглушить запах табака у него изо рта и скрыть желтые никотиновые пятна на пальцах.
Йорк снова повернулся к Тому, даже не успев толком выпустить мою руку.
— Я наслышан о вашей работе, доктор Либерман. И о вашей станции, конечно.
— Спасибо, но это не совсем моя станция.
— Да, конечно. Но в любом случае это честь для Теннесси. — Он елейно улыбнулся. — Конечно, мое… э-э-э… призвание несравнимо с вашим, но мне хочется думать, что я тоже вношу свой скромный вклад, служа обществу. Не всегда приятная работа, но тем не менее необходимая.
Улыбка Тома оставалась безукоризненно вежливой.
