Гарднер подошел к алькову рядом с раковиной.
— Если все это еще будет на месте, когда вы закончите, — раздались смешки, но я не был уверен, что он шутит. — Сюда.
В алькове находилась гардеробная, дверь была открыта. Содержимое гардеробной валялось на полу: коробки из-под печенья, пластмассовое ведро с трещиной, сломанный пылесос. Возле коробки со старым фотооборудованием стоял на коленях один из агентов. В коробке лежал потертый зеркальный фотоаппарат, знававший лучшие дни, старомодная вспышка и экспонометр, старые фотографические журналы, выцветшие и мятые.
Немного в стороне от прочего хлама на пыльном линолеуме лежал старый чемодан.
Крышка была закрыта неплотно — защелкнуть ее мешало содержимое чемодана.
— Мы нашли его в шкафу. — Гарднер кивнул в сторону чемодана, не приближаясь к нему. — Как только увидели, что в нем, то отставили в сторонку, чтобы кто-нибудь позже взглянул на это.
Чемодан казался слишком маленьким, чтобы вместить тело взрослого человека. Но первое впечатление может быть обманчивым: однажды меня позвали осмотреть труп мужчины, который запихали в небольшой вещмешок. Конечности были вывернуты, кости сломаны и тело свернуто так плотно, как и змея не свернется.
Я присел на корточки. Коричневая кожа чемодана вытерлась и обветшала, но ни плесени, ни пятен, которые непременно остались бы, если бы внутри разлагалось тело. Джейкобсен была права — останки давние.
— Я могу взглянуть? — спросил я Гарднера.
— А для чего еще вы здесь?
Проигнорировав ядовитый тон агента, я поднял крышку, понимая, что все следят за моими действиями.
В чемодане было полно костей. Одного взгляда хватило, чтобы убедиться, что они человеческие: целая грудная клетка, к которой прижат череп. Нижняя челюсть по-прежнему на месте, отчего череп, казалось, ухмылялся. Я усмехнулся, вспомнив слова Джейкобсен: «Никаких скелетов в его шкафу мы не обнаружили».
Ну, теперь они один нашли.
Кости были такого же желтоватого цвета, как и стены, но я сомневался, что на сей раз причиной был табак. Чистые, ни малейших следов мягких тканей. Я наклонился и принюхался, но ничем особым не пахло, кроме как старой кожей.
Я взял лежащее сверху ребро. Оно было выгнутым, как крошечный лук. В паре мест я увидел прозрачные хлопья, отслоившиеся от поверхности, как крошечная рыбная чешуя.
— О Йорке пока ничего? — поинтересовался я, разглядывая ребро.
— Пока ищем.
— Думаете, он уехал по собственной воле?
— Если вы намекаете, что его похитили, как Ирвинга, ответ «нет». Ирвинг не прихватил с собой машину и не упаковал чемодан, — отрезал Гарднер. — Ну так что вы можете сказать вот об этом?
Я положил ребро на место и взял череп. Кости при смещении звякнули, почти мелодично.
— Женские, — сообщил я, вертя череп в руке. — Костная структура слишком тонкая для мужчины. И умерла она давно.
— Скажите мне то, чего я еще не знаю.
— Ладно, — согласился я. — Для начала, ее никто не убивал.
Эффект был такой, словно я сообщил, что Земля плоская.
— Что?!
— Это не жертва убийства, — повторил я. — Посмотрите, какие эти кости желтые. Они старые. Им как минимум сорок — пятьдесят лет. Возможно, больше. Видите, они были обработаны каким-то закрепителем, который начал отслаиваться. Я практически уверен, что это шеллак, которым не пользуются уже очень давно. И посмотрите вот сюда…
Я показал ему крошечную дырочку, просверленную в темени черепа.
— Тут был какой-то крепеж, чтобы за него можно было подвесить скелет. Скорее всего он из какой-то лаборатории или принадлежал студенту-медику. В наши дни в основном используют пластиковые модели, а не настоящие скелеты, но все же иногда попадаются и такие.
— Это учебный скелет? — Гарднер уставился на кости. — Какого черта он тут делает?
Я положил череп в чемодан.
— Йорк сказал, что его отец основал «Стиплхилл» в пятидесятых. Возможно, это принадлежало ему. Кости достаточно старые для этого.
— Черт подери, — процедил Гарднер. — И все же я хочу, чтоб на них посмотрел Пол Эвери.
— Как вам угодно.
Сомневаюсь, что Гарднер сообразил, насколько его замечание бестактно. Взглянув на чемодан с отвращением, он направился к лестнице. Я закрыл крышку чемодана и последовал за ним.
— Пока, док! — Челюсти Джерри по-прежнему работали. — Очередная поездка впустую, а?
Проходя мимо полки, я остановился, чтобы посмотреть на семейные фотографии. Вся история жизни Йорка. Здесь были и парадные портреты, и любительские снимки на праздниках. Некогда яркие летние краски выцвели и потускнели. На большинстве снимков был сам Йорк: улыбающийся мальчик в шортах на лодке, смущающийся подросток. На многих рядом с ним была милая женщина — скорее всего его мать. Иногда к ним присоединялся высокий загорелый мужчина с классической улыбкой бизнесмена — вероятно, отец Йорка. Он присутствовал на немногих фотографиях, из чего я сделал вывод, что большую часть снимков делал он сам.
На более поздних снимках была только мать Йорка, постепенно стареющая и дряхлеющая. На самом последнем она позировала у какого-то озера с молодым тогда еще сыном, хрупкая и седая, но по-прежнему улыбающаяся.
Более поздних фотографий не было.
Я догнал Гарднера, когда он уже спустился по лестнице. Пока что он ни разу не упомянул о телефонном звонке Тому прошлой ночью. Я не мог точно сказать, молчит он потому, что счел это неважным, или попросту не желает признавать, что я, возможно, сделал что-то полезное. Но я молчать не собирался.
— Джейкобсен сказала вам насчет телефонной будки? — спросил я, когда мы вышли в коридор.
— Сказала. Мы этим занимаемся.
— А как быть с Томом? Если звонили, чтобы выманить его на улицу, ему все еще может грозить опасность.
— Премного благодарен, что вы мне на это указали, — ответил он с ледяным сарказмом. — Я буду иметь это в виду.
Я решил, что с меня хватит. Было поздно, и я устал. Остановившись в коридоре, я заявил:
— Послушайте, я не знаю, в чем ваша проблема, но вы сами попросили меня приехать. Хотя бы поэтому вы могли бы вести себя повежливее.
Гарднер развернулся ко мне, его лицо потемнело.
— Я попросил вас, потому что у меня, черт подери, не было особого выбора. Это Том ввел вас в расследование, не я. И уж простите, если мои манеры вам не по вкусу, но, на тот случай, если вы не заметили, я пытаюсь поймать серийного убийцу!
— Ну так это не я! — рявкнул я в ответ.
Мы сердито уставились друг на друга. Через открытую входную дверь за нами наблюдали находившиеся снаружи агенты. Гарднер глубоко вздохнул и опустил взгляд, с явным усилием взяв себя в руки.
