Мне и раньше доводилось видеть такого рода штуки.
Только вот не на ветровом стекле своей машины.
— Значит ли это, что Йорк снимал кожу со своих жертв? — спросила Джейкобсен. Она очень старалась казаться невозмутимой, но даже ее это зрелище явно потрясло.
— Не думаю, — ответил я. — Позвольте?
Я протянул руку к пакетику. Эксперт, прежде чем передать мне пакетик, дождался сперва кивка Гарднера.
Я поднес пакет к свету. Кожа порвалась и треснула в нескольких местах, в основном на тыльной стороне, но по-прежнему сохраняла смутные очертания кисти. Она была мягкой и гибкой, оставшееся на ней масло испачкало пакетик изнутри.
— Она не была содрана, — сообщил я. — Если бы ее содрали, то она была бы просто плоским куском. Эта местами хоть и треснула, но в остальном более-менее целая. Думаю, она была отторгнута от кисти целиком.
Гарднера с экспертом мои слова ничуть не удивили, но я видел, что Джейкобсен по-прежнему не понимает.
— Отторгнута?
— Кожа сама соскальзывает с мертвого тела через несколько дней. Особенно с выступающих частей, таких как голова, ступни. И кисти рук. — Я потряс пакетик. — Я абсолютно уверен, что это тот самый случай.
Она вытаращилась на пакетик, начисто позабыв о своей обычной сдержанности.
— Вы хотите сказать, что это соскользнуло с трупа?
— Примерно так. — Я повернулся к эксперту, следившему за беседой с кислым выражением лица. — Вы со мной согласны?
Тот кивнул.
— Хорошая новость, что она мягкая и гибкая. Не придется ее вымачивать, прежде чем снять отпечатки.
Я почувствовал взгляд Гарднера и понял, что он уже сложил два и два. Но Джейкобсен была в шоке.
— Вы можете снять вот с этого отпечатки?
— Конечно, — ответил ей эксперт. — Обычно она высохшая и хрупкая, и приходится ее вымачивать в воде. Затем натягиваешь ее, как перчатку, и делаешь отпечатки пальцев, как обычно.
Он поднял руку и пошевелил пальцами, чтобы проиллюстрировать свои слова.
— Не позволяй нам тебя отвлекать, Дики, — сказал Гарднер. Агент опустил руку, слегка смутившись, и вернулся к машине. Гарднер постучал конвертом по бедру и посмотрел на меня чуть ли не сердито.
— Ну? Вы ей скажете или я?
— Скажете что? — поинтересовалась Джейкобсен.
Губы Гарднера сжались в ниточку.
— Скажите ей.
Она повернулась ко мне. Я указал на машину.
— Мы не могли понять, как Йорку удалось оставить на месте преступления отпечатки пальцев своих жертв после их смерти. Теперь мы это знаем.
Лицо Джейкобсен просветлело.
— Вы хотите сказать, он использовал кожу с их рук? Надевал ее как перчатки?
— Я никогда раньше не слышал о таком способе, но похоже, он делал именно так. И скорее всего поэтому тело Ноя Харпера так сильно разложилось. Йорк хотел получить кожу с кистей его рук до подмены трупа Уиллиса Декстера.
А потом, подождав еще несколько дней, вернулся в ельник и снял отторгнутую кожу и с кистей рук Декстера. Животных не интересуют отвалившиеся куски, когда в их распоряжении целое тело. А если бы и заинтересовали…
Ну, тогда он просто использовал бы еще чьи-нибудь.
Я вдруг разозлился на себя за то, что не сообразил этого раньше. И ведь было ощущение дежавю от моих сморщенных рук, когда я снял латексные перчатки, — но я проигнорировал подсказку. И Том говорил, что мне нужно почаще прислушиваться к своим инстинктам.
К Тому мне бы тоже следовало прислушаться.
Джейкобсен взяла у меня пакетик для улик и принялась разглядывать содержимое с выражением одновременно брезгливым и зачарованным.
— Дики сказал, что она не высохшая. Это значит, что она отделилась от тела совсем недавно?
Я подумал, что она скорее всего вспомнила об Ирвинге. Хотя об этом вслух не говорили, все отлично понимали, что профайлер наверняка мертв. Но даже если его убили прямо в день похищения, для отторжения кожи нужно больше времени. Кому бы эта кожа ни принадлежала, это не Ирвинг.
— Сомневаюсь. Такое впечатление, что ее специально смазывали маслом для сохранности и чтобы оставалась мягкой…
Я осекся и посмотрел на ветровое стекло, на жирные пятна, оставленные кожей на стекле.
— Детское масло.
Гарднер с Джейкобсен уставились на меня.
— Отпечаток на кассете, найденной в коттедже, был в детском масле, — сказал я. — Ирвинг считал, что это доказательство сексуального мотива убийства, но это не так. Йорк пользовался детским маслом, чтобы отторгнутая кожа оставалась мягкой. Имеющиеся в ней натуральные масла высохли, а он хотел, чтобы отпечатки получились четкими и ясными. И поэтому натирал ее, как обычную старую кожу.
Я вспомнил издевательский комментарий Ирвинга «если, конечно, он не питает слабости к увлажняющим средствам». Профайлер оказался ближе к истине, чем сам думал.
— Если Йорк коллекционировал отпечатки пальцев своих жертв, то почему тогда не забрал кожу с рук и Терри Лумиса тоже? — поинтересовалась Джейкобсен. — Она осталась на теле в том коттедже.
— Если бы ее не было, мы бы догадались, что к чему. — От отвращения к себе голос Гарднера звучал грубо. — А Йорк хотел сам выбрать время, чтобы просветить нас, чем он занимается.
Я смотрел, как эксперты аккуратно обрабатывают специальным порошком для выявления отпечатков очередную часть машины. Работали они очень тщательно.
— Так почему именно сейчас? — спросил я.
Гарднер покосился на Джейкобсен. Та пожала плечами.
— Он опять бахвалится — сообщает нам, что не боится быть пойманным. Он явно не считает, что это поможет нам его поймать. Рано или поздно мы все равно бы поняли, чем он занимается. А действуя таким вот образом, он по-прежнему контролирует ситуацию.
Другой вопрос остался незаданным: почему я? Но я боялся, что уже и так знаю ответ.
Гарднер посмотрел на конверт, который держал в руке. Он явно принял какое-то решение.
— Диана отвезет вас в гостиницу. Оставайтесь там, пока я не позвоню. Никого к себе не впускайте. Если кто-то скажет, что это обслуживание номеров, убедитесь в этом, прежде чем открыть дверь.
— А что с моей машиной?
— Мы вам сообщим, когда закончим. — Он повернулся к Джейкобсен. — Диана, на пару слов.
Они отошли в сторонку, за пределы слышимости. Говорил только Гарднер. Я видел, как Джейкобсен кивнула, когда он передал ей конверт. Интересно, что в нем такое, подумал я, но как-то без особого интереса.
Я поглядел на экспертов в белых комбинезонах у моей машины. Пыльца, которой они обрабатывали поверхности в поисках отпечатков пальцев, приглушила цвет автомобиля, отчего он тоже стал похож на что-то мертвое.
