Но даже с учетом всего этого я не припоминал, чтобы прежде видел такое количество личинок с одного тела. Рядом с трупом аммиачный запах был почти невыносим. Личинки заполонили глаза, нос, рот и гениталии, так что даже пол жертвы невозможно было определить.
Я поймал себя на том, что слежу глазами за тем, как они копошатся в дырке на животе, отчего кожа вокруг шевелилась как живая. И невольно прижал рукой свой собственный шрам.
— Дэвид? Ты в норме? — тихо спросил Том.
Я с трудом оторвал глаза от трупа.
— Да.
И начал доставать из кейса баночки для образцов.
Я ощутил на себе его взгляд. Но Том не стал продолжать тему и повернулся к Гарднеру.
— И что нам известно?
— Негусто. — Голос Гарднера приглушала маска. — Тот, кто это сотворил, очень методичен. Никаких следов в крови — значит, убийца тщательно следил, куда ставит ноги. Коттедж был арендован в прошлый четверг неким Терри Лумисом. Никакого описания. Резервирование и оплата по кредитке сделаны по телефону. Голос мужской, акцент местный, и этот малый попросил, чтобы ключи оставили под ковриком у двери коттеджа. Сказал, что приедет поздно.
— Удобно, — сказал Том.
— Очень. Похоже, они тут не очень-то озабочены бюрократией, лишь бы бабки платили. Аренда коттеджа закончилась сегодня утром, и когда ключи не вернули, управляющий пришел, чтобы все проверить и убедиться, что ничего не пропало. Местечко такое, как видишь, что его беспокойство вполне понятно. — Он окинул взглядом ветхий коттедж.
Но Том пропустил эту реплику мимо ушей.
— Коттедж был арендован только с прошлого четверга? — уточнил он. — Ты уверен?
— Так сказал управляющий. Дата совпадает с датой регистрации заявки и оплаты по кредитке.
— Не может такого быть, — нахмурился Том. — Это же всего пять дней назад.
Я думал о том же. Разложение зашло слишком далеко для столь короткого промежутка времени. Плоть уже приобрела творожистую консистенцию, начался процесс брожения и разложения, и потемневшая кожа сползала с нее как мятый костюм. Конечно, электрообогреватель мог ускорить процессы до определенной степени, но это не объясняло наличия огромного количества личинок. Даже в разгар летней жары и во влажном климате Теннесси требуется не меньше семи дней, чтобы разложение дошло до такой стадии.
— Когда его нашли, двери и окна были закрыты? — машинально спросил я Гарднера. Не тот случай, чтобы продолжать молчать.
Тот недовольно поджал губы, но все же ответил:
— Закрыты, заперты и занавешены.
Я отмахнулся от вьющихся перед лицом мух. Несмотря на свой немалый опыт, я так и не смог к ним привыкнуть.
— Слишком много насекомых для закрытого помещения, — сказал я Тому.
Он кивнул. Пинцетом аккуратно снял личинку с трупа и поднес к свету, чтобы рассмотреть.
— Что скажешь?
Я пригляделся. У личинок мух три стадии развития, называемые возрастными, за которые личинки постепенно увеличиваются в размере.
— Третья стадия, — сказал я. Это означало, что личинке как минимум шесть дней, а может, и больше.
Том кивнул, бросив личинку в маленькую баночку с формальдегидом.
— А некоторые уже начали окукливаться. Значит, смерть наступила шесть или семь дней назад.
— Но никак не пять, — добавил я. Рука невольно опять потянулась к шраму, но я удержался. Давай же, соберись! Я заставил себя сосредоточиться на том, на что смотрю. — Полагаю, его убили где-то в другом месте и привезли сюда уже мертвым.
Том поколебался. Я заметил, как двое криминалистов переглянулись, и мгновенно осознал свою ошибку. Лицо вспыхнуло. Ох и дураак…
— Нет необходимости привязывать руки и ноги к столу, если жертва уже мертва, — проговорил здоровенный криминалист, странно на меня поглядев.
— Ну, может, в Англии трупы поживей, чем у нас тут, — невозмутимо изрек Гарднер.
Раздались смешки. Я чувствовал, как горит лицо, но ничего не мог сделать, чтобы исправить ситуацию. Идиот. Да что с тобой такое?!
Том невозмутимо завинтил крышку баночки.
— По-твоему, этот Лумис убийца или жертва? — спросил он Гарднера.
— Ну, в найденном тут портмоне обнаружили права и кредитки Лумиса. И более шестидесяти долларов наличных. Мы проверили. Тридцать шесть лет, белый, страховой агент в Ноксвилле. Не женат, живет один, отсутствует на работе несколько дней.
Дверь коттеджа распахнулась, и вошла Джейкобсен. Как и Гарднер, она надела перчатки и бахилы, но даже в таком виде умудрялась выглядеть элегантно. Маску она надевать не стала, и когда подошла и встала рядом со старшим агентом, ее лицо было бледным.
— Значит, если только убийца не забронировал коттедж под собственным именем и предусмотрительно забыл тут свое удостоверение личности, можно предположить, что этот покойник либо Лумис, либо какой-то другой неизвестный мужчина, — сказал Том.
— Примерно так, — ответил Гарднер и замолчал при виде появившегося в дверях очередного агента.
— Сэр, вас там спрашивают.
— Сейчас вернусь, — бросил Гарднер Тому и вышел наружу.
Джейкобсен осталась в коттедже. Лицо ее было по-прежнему бледным, а руки она крепко сжимала на животе, словно стараясь удержать малейшие проявления слабости.
— Откуда вы знаете, что это мужчина? — поинтересовалась она. Глаза ее при этом машинально устремились на личинки, копошащиеся в области паха жертвы, но она быстро отвела взгляд в сторону. — Я не вижу ничего, что позволило бы сделать такой вывод.
Ее акцент был не таким ярко выраженным, как мне доводилось слышать, но все же достаточно явно свидетельствовал, что она местная уроженка. Я покосился на Тома, но тот сосредоточился на трупе. Или делал вид.
— Ну, помимо роста… — начал я.
— Не все женщины низкорослые.
— Безусловно, но таких высоких не много. Но даже у такой рослой женщины строение костей было бы тоньше, особенно черепа. Это…
— Я знаю, что такое череп.
Господи, да она сварливая.
— Я хотел сказать, что, как правило, это отличный индикатор пола жертвы, — договорил я.
Она упрямо вздернула подбородок, но больше ничего не сказала. Том выпрямился, закончив изучение разверстого рта трупа.
— Дэвид, взгляни-ка на это.
Он отодвинулся, уступая мне место. Большая часть мягких тканей на лице уже исчезла. В глазных и носовой впадинах кишели личинки. Зубы были почти все на виду, и обычно желтовато-белый дентин имел явно выраженный красноватый оттенок.
— Розовые зубы, — прокомментировал я.
— Доводилось видеть такое прежде? — спросил Том.
